Марат. Любить вопреки. Екатерина Аверина

на сигнализацию поднимаюсь в квартиру. Ее тоже купили относительно недавно. Просторная трешка для всей семьи. Ипотечная, но мы быстро закрыли кредит. Я помогал, зарабатывая на гонках и программах, которые писал на заказ. За гонки отец всегда ругал, но мой первый байк все же подарил мне именно он.

      После ДТП я не гоняю за бабки. Нам пока хватает сбережений, и я продолжаю зарабатывать написанием кодов.

      Вхожу в тишину квартиры. Сразу иду на кухню и хочется громко материться. Мать спит, лежа головой на столе, а у ножки стоят две пустые бутылки из-под вина.

      – Мам, ты опять. Ну я же просил!

      Она в ответ лишь невнятно что-то бормочет.

      Расстилаю постель в ее спальне. Поднимаю на руки и уношу в кровать. Бережно укрываю, целую в лоб, морщась от свежего перегара.

      Возвращаюсь на кухню и выкидываю обе бутылки в ведро под раковину. Мать тоже никак не справится с потерей.

      Стараясь выкинуть из головы все, иду в душ. Долго стою под горячей водой. Никак не получается согреться. После покатушек в одной футболке меня знатно трясет.

      После душа, ковыряюсь в аптечке, закидываюсь парой таблеток парацетамола и ложусь спать, плотно завернувшись в одеяло. Кое-как согревшись, вроде как даже засыпаю.

      Просыпаюсь от будильника и запаха свежих оладьев. Рот тут же наполняется слюной и возвращает меня в детство. Я когда в началке учился, мать часто готовила на завтрак оладьи со сливовым джемом. С чего вдруг сейчас? Я давно уже вырос.

      Нахожу свои штаны. Одеваюсь и сонно топаю на кухню. Мать крутится у плиты и не сразу замечает меня.

      – Доброе утро, – подхожу, целую ее в макушку.

      Вздрагивает. Разворачивается ко мне и взгляд такой виноватый, треш просто! По глазам вижу, голова болит. Не удивительно, столько выпить.

      – Маратик, ты злишься?

      – Я? Я в бешенстве, мам! Просил же, не пить больше всякое дерьмо! – она морщится от моего вопля.

      – Я твои любимые оладушки приготовила, – старается улыбаться.

      – Подкуп? – усмехаюсь.

      – Можно и так сказать. Садись, мой мальчик. Чай будешь? Или кофе? Ой, а кофе закончился, – вспоминает она.

      – Тогда чай. Я заеду после универа в магазин. Напиши список, что еще надо купить. Мам?

      – Что? – она ставит передо мной большую кружку горячего чая.

      – Может тебе выйти на работу? От того, что ты тут сидишь в четырех стенах, не будет легче. Надо двигаться дальше. Надо жить, общаться с людьми.

      – Маратик, я выйду. Обязательно, – подходит и целует меня в макушку. – Дай мне еще немного времени, – гладит по плечу. – Кушай. Ты такой хороший у меня. Не представляю, чтобы я без тебя делала.

      Все, что приходит мне на ум, не озвучиваю, чтобы ее не обидеть. Ближе и роднее матери у меня никого нет, так что я балую и берегу ее, как могу.

      После завтрака забираю у нее рукописный список продуктов. Улыбаюсь. Могла бы написать сообщением, но ей больше нравится так. Засовываю сложенные в плотный квадратик листок во внутренний