Ты - Моя ошибка. Ники Сью

раньше было наоборот: мамуля, сестрица, сейчас чаще огрызается.

      – Как тебе не стыдно! – обиделась мама и, кинув конверт с деньгами к ногам Ваньки, направилась к себе, громко хлопнув дверью.

      – Язык у тебя без костей, – буркнула я, усаживаясь на кровать.

      – А что она лезет? Меня, может, тоже от ее мужиков воротит. Тот старый хрыч на тебя так поглядывает, явно не на мать поглазеть ходит к нам, – Ваня поднял драгоценный конверт и убрал в ящик. Сам же уселся за компьютерный стол, разглядывая что-то на экране ноутбука. Единственного, между прочим, заработанного на мои кровные.

      Чтобы помочь семейству, я еще со школы подрабатывала репетитором – пара учеников по литературе и русскому приносили дополнительный доход. Но во время сессии количество уроков приходится сокращать или на время отменять вообще.

      – Ты о ком? И где деньги взял?

      – О Валере или как его там, – хмыкнул Ванька, пропуская второй вопрос мимо.

      Мама встречалась с дядей Валерой уже месяц. Мужчина он странный, да и внешне не очень приятный. Ростом чуть ниже брата, широкоплечий, нос картошкой, усы на пол лица, как у гусара, пухлые губы. От него вечно несло дешевым парфюмом, от которого мы с братом воротили нос, а мама наоборот – нахваливала.

      – Вань, откуда деньги взял? – повторила я, напирая.

      – А тебе все надо знать!

      – Конечно, а ты как думал. Сколько там, что мама так разошлась?

      – Фигня, – повел он носом. – Двадцатка.

      – Сколько? – если бы я не сидела, точно бы упала. – Откуда такие деньги?! Эй! Ты где их взял, Вань?

      – Не украл, не боись, – хвастливо ответил этот дуралей.

      – Ваня…

      – Тотализатор. Все честно.

      – Какой тотализатор, Вань? – я поднялась с кровати, подошла к брату и резко дернула его за плечо.

      – Обычный, Уль. Ставишь косарь, получаешь три. Смотря какая ставка.

      – А где ты взял деньги на ставку?

      – Ну…

      – Ваня! – крикнула я, сжимая его плечо.

      Я постоянно задавалась вопросом, почему наша мама перестала заниматься воспитанием своих детей? Почему ей на нас наплевать?! Сколько себя помню, она всегда так себя вела, будто меня и брата не существует в ее жизни, будто мы – ошибка ее прекрасной молодости. Однажды, в восьмом классе девчонки подловили меня в туалете, приперли к стенке и отрезали сантиметров пять волос, потому что я заступилась за одноклассницу. Вернулась домой я уже с короткой стрижкой и разбитой губой, потому что попыталась дать отпор. Мама тогда на кухне ела курицу гриль с очередным ухажером, они громко смеялись, проводили хорошо время, запивая все это коньяком.

      Другая мама побежала бы в школу, устроила бы скандал, выясняя, почему ее ребенка обидели, а моя только утром спросила с улыбкой: «О, ты подстриглась? Ну, пойдет». И все на этом. Я едва сдержала слез, крика обиды, который рвался из груди. Порой мне казалось, что не будь нас в жизни этой женщины, ей было бы проще.

      – Занял, – ответил сквозь зубы брат, вырывая