Ты для меня одна. Юлия Крынская

И принцы, и волки. Всё, как в настоящей сказке.

      В соседнем доме хлопает входная дверь.

      – Ну, наконец-то, – ударяю я ладонью по столу.

      Оборачиваюсь в сторону калитки и кричу:

      – Рус, мясо стынет! Где ты ходишь?

      Но в ответ раздаётся лишь рёв мотоцикла.

      – Куда это он? – в недоумении смотрю я на старшую дочь.

      – За новыми наушниками, – в глазах Маруси стоят слёзы.

      Глава 5

      Руслан

      Вылетаю на трассу и несусь по нижнему кольцу в сторону города. Кожаная куртка по размеру, но мне сейчас целый мир тесен. Хочется сорвать с себя одежду, шлем и мчаться так, чтобы ветер выдул из меня дурь. Так попасться! Обкончался, как подросток в ванной на журнал. Отшлёпать бы Фроловну по упругим булкам. Твою дивизию! Одна шальная мысль о ней, и дрын – как кол! Ещё утром я и думать о ней, как о женщине, не мог. Кольцо, видите ли, маловато! На кой ей кольцо, если замуж она не собирается? Уж определилась бы как-то. Но я куплю! Мужик сказал – мужик сделал!

      Загорается лампочка зарядки. Не хватало только раскорячиться посреди дороги со сдохшим аккумулятором. Сворачиваю на заправку и подключаюсь к свободной станции. Полчаса хоть бамбук кури. Из трёх мотоциклов я умудрился запрыгнуть на тот, что не заряжал месяц. Вообще мозг заклинило.

      Надо бы Фролу позвонить. На него-то я чего взъелся? Лезу в карман за смартфоном, и меня бросает в холодный пот. Неужели я его забыл дома? Прокручиваю в памяти последние события. Хуже! Гаджет, вместе с покрывалом, я сунул в стиральную машину. То есть я без денег, без документов, без связи. Нужно охолонуть немного! Перелезаю через ограду и по гравию спускаюсь в ближайший лесок. Высокие берёзы шелестят зелёной листвой. Забираюсь подальше от дороги, падаю в траву и дёргаю сорный колосок. С детства люблю этот вкус. Поворачиваюсь на спину и замираю. На небе ни облачка. Сквозь прорехи в кронах деревьев солнце касается моего лица щекотными лучами. Сидел бы сейчас с Гориными, Маруське бы ласковые слова на ушко нашёптывал, с ручек бы её кушал.

      Сдавленный женский крик, или мне послышалось? Сажусь и оглядываюсь по сторонам.

      – Заткни ты ей рот! – другой женский голос, уже точно не слуховая галлюцинация.

      Подрываюсь с места и тихо ступаю среди деревьев. Они становятся реже. Виднеется широкая просека. На плоском камне лежит связанная обнажённая девушка с чёрными потёками туши на лице. Рот залеплен скотчем, глаза закрыты, щека в крови. Вокруг девушки толпятся человек десять в чёрных длинных плащах с капюшонами. Под ними рубашки с белыми манишками. Лиц не видно. Не разберёшь, бабы или мужики. Но тут уже и думать нечего. Секта! Один из адептов наскальных ритуалов опускается перед девушкой на колени, держа в одной руке чашу, в другой – длинный кинжал. Таким я разделываю дома рыбу на филе для засолки. Похоже, небо послало мне дивную заварушку, чтобы встряхнуться.

      – А не слишком ли рано для мессы? – выхожу на поляну, разминая кисти рук.

      Сектанты поворачиваются, как по команде, и их предводитель