Пируэты (не) для слабаков. Юлия Крынская

миловал. Но путь на большую сцену для меня закрыт.

      – Печалька.

      По дороге к дому Геля в порыве откровенности рассказала Артуру, как её изнасиловали в доме отца, и сейчас чувствовала себя неловко. Она переложила глазунью со скворчащей сковородки на тарелку, натерла сверху сыра и присыпала зеленью. Метнулась к холодильнику, достала корнишоны и переложила их в пиалу.

      – Прошу вас, сударь! – поставила она перед Артуром угощенье.

      – Ух, ты! Под такую закуску и водочки выпить не грех!

      У Гели округлились глаза.

      – Пятьдесят грамм! Для здоровья, – пояснил Артур.

      – Хорошо, все для тебя сегодня! – воскликнула она, встала на приставной табурет и полезла в верхний шкафчик. – Есть водка. Я её для компрессов держу.

      Она спустилась с едва початой бутылкой черносмородинового «абсолюта».

      – Нормальные ты компрессы ставишь, – оценил Артур.

      – Я просто смородину люблю, её запах, – смутилась Геля и поставила перед ним стопку.

      – А ты?

      – Я не пью… И не курю.

      – И я не курю. Ставь вторую стопку.

      Артур действовал на Гелю, как сержант на солдата первого года службы. Другого бы она послала на все четыре стороны. Сегодня она открывала себя с незнакомой ей стороны.

      – Извини, Артур, но мне ещё сегодня за руль, – она бросила тоскливый взгляд в коридор, на собранную сумку, около которой поблескивали голодные глаза Бетти. – У тебя очень воспитанная собака, но она голодна. У меня есть банка тушёнки!

      – Она будет благодарна тебе от ушей до хвоста, – Артур налил водки, выпил, с наслаждением занюхал черным хлебом и закусил корнишоном. – И воды ей в миску налей… Пожалуйста.

      Геля накормила собаку, поставила миску с водой и села напротив Артура, сцепив пальцы. Повисло неловкое молчание.

      – А меня жених бросил, – тихо сказала Геля, – когда узнал, что случилось.

      Артур закончил с едой и вытер рот салфеткой.

      – Спасибо! – он встал из-за стола и потянулся. – Ну и дурак твой жених.

      От Артура исходила сила, тепло и уверенность. Геля, не отрываясь, смотрела на кубики его пресса. Вниз от пупка уходила дорожка из таких же шелковистых черных волос, что и на груди. Геля подняла глаза. Артур безо всякого стеснения разглядывал её. Она почувствовала себя голой. Он засунул пальцы за ремень брюк, которые довольно низко сидели на бедрах, повернулся на пятках и отошел к окну.

      – И, правда, небо звездное!

      У Гели задрожали руки, и она уронила приборы с тарелки, убирая со стола. Они звонко ударились о кафельный пол. Сунув посуду в раковину, она схватила спрей для стёкол и тряпку, опустилась на колени и стала вытирать едва заметные пятна жира и кетчупа с плитки. Геля видела, как стопы Артура развернулись в её сторону. Она украдкой взглянула на него, и лицо вспыхнуло, как около раскалённой печи. Артур молчал. «Он сейчас дыру во мне прожжёт», – вымыв посуду, Геля решилась вновь посмотреть на него.

      Повязка чуть сползла с мускулистой руки.

      – Можно я перевяжу тебя? – Желание