Я тебя не предавал. Анна Бигси

хер его знает, – раздаётся в ответ.

      – Ворон, послушай, – зовёт Мирный. – Сегодня ты останешься здесь, – предсмертный хрип от «чужого».

      Оглядываюсь на шаги. На меня выскакивает «тело», стреляю в него и тут же задыхаюсь от резкой боли, пронзившей меня. Я знаю эту боль. Так в живую плоть входит пуля.

      – Крыша! – орёт Мирный, уже не шифруясь.

      – Ворон! Блядь, Ворон! – с другой стороны.

      – Ложись! – прикладываю ладонь к ране.

      Рывок вперёд, роняю своего бойца, закрывая собой, и ловлю ещё одну пулю.

      В глазах темнеет, дышать становится не просто больно, каждая попытка вдохнуть ощущается невыносимым жжением. Футболка стремительно пропитывается моей кровью. Я откатываюсь на спину и понимаю, что встать больше не могу.

      Всё, пиздец птичке?

      Из горла свист, во рту привкус металла, и темнота вокруг становится ещё гуще. Фоном голоса.

      – Зачистили. Как он?

      – Хуёво, – отвечает кто-то из моих.

      – Скорую надо, – Мирный.

      – Нель-зя, – едва слышно говорю ему. – С-сами в-выт-тас-скив…

      Темнота…

      Боль…

      Сдохнуть, конечно, хотелось не так. Промзона – далеко не предел моих мечтаний. Мозг ещё пытается что-то соображать в привычной цинично-ироничной манере. Прямо как шестнадцать лет назад, когда нас подставили на тот момент ещё свои, и я на пару месяцев застрял в тёмном подвале, где всегда было холодно, пахло моей кровью, сыростью и день перепутался с ночью. Тогда выжить мне помогли как раз чёрный юмор, цинизм и злость. Сидишь ты без сил, липкий весь, потный, вонючий, привязанный с стулу. Тебя пиздят и режут всем, что попадается под руку, а ты шлёшь их нахуй и улыбаешься, ведь теперь есть ради чего цепляться за эту чёртову жизнь зубами. Теперь дома ждут. Маленькая уютная ведьмочка…

      Когда все уходили, я представлял, как она хозяйничает в моей холостяцкой квартире, как та пахнет простой домашней едой, как любимая девочка греет ставшую нашей постель и, наверное, скучает. И я скучал.

      Мля, как я по ней скучал!

      Темнота становится ещё гуще. И боли уже почти нет. Я себя не чувствую.

      Уплываю без надежды увидеть свет в конце тоннеля.

      И тут снова резкая боль. Кажется, она обжигает мне мозг, но ни заорать, ни пошевелиться я не могу. Веки приоткрываются. Передо мной расплывчатый силуэт, но всё равно такой узнаваемый.

      Так выглядит агония?

      Можно выключить? Перемотать дальше и уже сдохнуть?

      – И-ра… – произношу, отдавая на эти три буквы последние силы.

      Глава 3

      Ирина

      Тяжёлый вдох и мучительный выдох. Сквозь боль и слёзы, которым не суждено пролиться. Никогда больше. Мгновение слабости, и пелена сползает с глаз, а сознание проясняется. С ума сошла? Так и хочется отвесить себе подзатыльник. Я всего лишь врач, а не господь бог.

      Откидываю эмоции в сторону и приближаюсь к Ворону. Его имя я забыла, вычеркнула из своей памяти, как ненужный элемент. Титаническим усилием воли заставляю себя не смотреть на него, абстрагироваться