Этим летом будет жарко. Екатерина Аверина

а не с риэлторами, у которых в глазах баксы замельтешили, когда мы заговорили про приобретение постройки в этом городе.

      Язык уже болит. Весь день разговариваю. Банк, сотрудники, семья. Даже Фил позвонил и был послан, потому что я устал. Двое суток почти без сна, до этого дорога, отель. Надо еще квартиру себе найти, а я даже бардак в кабинете разгрести не могу. Часть личных вещей пришлось принести сюда. Женьке вот этот бардак явно не нравится. Уходя, оставила после себя шлейф очень легких духов и своего женского запаха. Даже не заметила, что я успел оценить ее неплохие формы сзади. Тоже загнанная.

      Ей явно не в кайф работа в обычной поликлинике. Она от нее отвыкла, но обязательность не позволяет бросить. Это хорошо. Первая галочка, которую я ей поставил. Вторая, это умение держать лицо в стрессовой ситуации. Для нее первой стрессовой ситуацией на удивление стал не штраф, который я влепил за опоздание, а сам я. Сегодня она реагирует на меня уже спокойнее. А после того, как я намеренно дал ей возможность «самой принять решение» общаться со мной на «ты» и только по имени, ее совсем отпустило.

      Вдохнув глубже и снова улыбнувшись витающему в воздухе запаху женских духов, вспоминаю, что я не только не ел сегодня, но еще и не курил толком. Последнего хочется больше, а вот выходить на жару – нет.

      Как быстро Евгения прибежит, чтобы сделать мне замечание, если я буду курить в кабинете? Естественно, в открытое окно, но запах наверняка дотянется и до нее.

      Вот и посмотрим.

      Открыв потрепанный жизнью пластик, сажусь на подоконник вполоборота и прикуриваю, сразу затягиваясь. От долгого отсутствия никотина в организме голова начинает слегка кружиться и подушечки пальцев покалывает. Это быстро проходит, и я делаю еще одну затяжку, выпуская дым в окно. Часть его облачком просачивается в кабинет. Лучше так больше не делать, конечно, иначе сотрудники решат, можно шефу, значит можно и им.

      Докурив больше половины сигареты, слышу легкие шаги за приоткрытой дверью. Они идут в противоположную сторону от меня в поисках источника запаха. Улыбка становится шире.

      Раз, два, три…

      – Иван Александрович! – строго, как привыкла говорить с подчиненными.

      Теряется от моего довольного оскала, сама тут же понимает, что тональность надо сбавить, и мы перешли на простое «Иван» и «Женя».

      – Иван, – понижает голос до полушепота и, прикрыв дверь, проходит в кабинет. Пришла ведь уже. Не девчонка, чтобы сбегать. Но слегка порозовевшие щеки никак не стирают улыбку с моей морды. – У нас не курят в помещении. Это же больница.

      Тушу сигарету в пустом цветочном горшке с давно высохшей и потрескавшейся землей.

      – Задумался, – закрываю окно. Кабинет уже успел наполниться жарой с улицы, и по позвоночнику неприятно стекает капелька пота. Мой пустой желудок урчит. – Жень, а ты не хочешь перекусить? Боюсь, я не доживу до вечера, если что-то в себя не закину.

      – У меня есть печенье и шоколадка. Хотите… хочешь? – исправляется.

      – Я сейчас все хочу, – киваю ей.

      Евгения убегает за