А маме не скажем. Екатерина Аверина

яркого оргазма. Я аж протрезвел!

      Девушка у меня в ногах довольно улыбнулась, грациозно поднялась и спросила:

      – Распорядиться, чтобы принесли ужин? – поправила на себе одежду и выжидательно на меня смотрит.

      – Не делай так больше. Уволю, – заявил ей, жалея, что опустился до такого.

      Вдруг стало так противно, что вся эйфория от недавнего оргазма быстро прошла. Одно дело телку в клубе снять и трахнуть, другое – то, что сейчас было. Она удивленно открыла рот, но тут же взяла себя в руки.

      – Поняла. Извини… те. Так что на счет ужина?

      – Не надо. Домой поеду. Иди работай.

      Она кивнула и спешно покинула мой кабинет.

      – Крис-с-с, – прошипел вслух на самого себя. – Что же ты творишь, придурок?! Безрассудные поступки тебе не позволительны. Хватит и Стэфана.

      Но отголоски удовольствия все еще гуляют по телу, и оно требует еще. Мне мало!

      Поняв, что домой я сегодня не еду, вызвонил Германа и ушел в загул до самого утра. Алкоголь, пара симпатичных незнакомых девчонок помогли выбросить из головы рыжее недоразумение и сбросить напряжение последних дней. Уже на рассвете мы с Гером тихо вошли в дом моего отца. Чуть не снесли по дороге здоровенную вазу, пока дошли до моей спальни. Кое-как с третьей попытки скинув обувь, упал спать прямо в одежде. Герман устроился рядом и тут же сладко засопел. Уже проваливаясь в сон, подумал, что нужно спокойно поговорить с отцом по поводу всей сложившейся ситуации. Ведь раньше мы находили компромиссы. Сестра… Очередная блажь? Или способ указать наше место и что в любую секунду все может круто поменяться? Зная его, не удивлюсь, что этот старый интриган что-то задумал.

      Глава 16. Милли

      Ужин в ресторане прошел в напряженной обстановке. Мама улыбалась и таяла под взглядами мужчины, гораздо старше себя, а я молча вежливо ела оплаченный им ужин и думала, что жизнь несправедлива, раз подкинула мне такую подлянку в виде сводного брата, который до этого вечера вполне мог оказаться моим парнем. Только вот его поведение сказало об обратном: ни в качестве девушки, ни в качестве сестры он меня даже не рассматривает.

      В машине Михаила я отвернулась к окну, чтобы не видеть, как воркуют будущие супруги. Уже совсем скоро мама станет женой этого тирана и диктатор, а я буду послушной ради нее.

      – Милли, ты плачешь? – услышала его голос, вырвавший меня из задумчивости.

      – Детка, что случилось? – вторит ему мама.

      – Все хорошо, – быстрым движением смахнула слезу, натянула улыбку и повернулась к ним.

      Два внимательных взгляда направлены на меня. Один – заботливый, теплый и родной, а второй… Второй – холодный и изучающий. В нем нет ни грамма искреннего участия или сопереживания. С трудом удержала себя от того, чтобы съежится, спрятаться и отвернуться.

      – Девочка, – серьезным тоном Михаил задает вопрос, от которого мои глаза стали в два раза больше. – Давно ты знаешь Амирова?

      – Кого? – я вцепилась в край платья, непонимающе глядя на этого странного мужчину, а он обратился