Нас просто не было (книга вторая). Маргарита Дюжева

если ответит? Вдруг он умирает в разлуке, так же как и я? Мечтает услышать мой голос? Хоть на миг оказаться чуточку ближе? Что ему сказать? Я не знаю. Я уже ничего не знаю, не понимаю, но так хочется хоть капельку надежды. Хоть крохотную крупицу. Пожалуйста. Ведь это так просто. Неужели даже такой малости недостойна?

      Третья стадия. Торг. Все как по учебникам.

      На двадцатый день все-таки сдаюсь и набираю заветный номер. Не дышу, считая гудки, и совсем не уверена, что получу ответ.

      – Да, Кристин.

      Разбиваюсь вдребезги, услыхав родной голос. Ледяная лапа когтями впивается в сердце и медленно поворачивается, стараясь нанести как можно больше незаживающих ран. Боже, как же я его люблю! Руки трясутся так, что с трудом удается удержать телефон:

      – Здравствуй, Артем, – голос тоже дрожит.

      Молчим оба. Минуты три не меньше, пока я не нахожу в себе сил спросить:

      – Как дела?

      – Нормально, – ни единой интонации. Ни раздражения, ни злости, ни показной холодности. Тихо, спокойно… равнодушно.

      Слезы бегут по щекам:

      – Чем занимаешься?

      – В командировке. В Калининграде.

      – Да? – удивляюсь. Боже, как он далеко! От осознания этого словно становится меньше кислорода, – тебя же перестали отсылать в такие поездки.

      Во время которых твоя никудышная жена может раздвигать ноги перед другими мужиками. Сейчас точно зареву.

      – Не перестали. Я сам отказывался.

      – А теперь?

      – Теперь? – секундная пауза, – теперь нет смысла. Так даже лучше.

      Сбежал, подальше от меня, не желая находится рядом, пресекая все возможные столкновения. Прикрываю динамик рукой, потому что не могу сдержать всхлип.

      Кое-как выдыхаю и севшим голосом спрашиваю:

      – Когда обратно?

      – Не переживай, к нужной дате успею.

      Закусываю губу, ловя стон, готовый вырваться из груди. Это не мой Артем. Чужой. Бесконечно далекий.

      – Понятно, – банальная фраза, но на большее не хватает.

      – Что-то еще?

      Господи, как отвратительно он спокоен. Будто автоответчик, робот.

      – Нет, – еле выдыхаю, чувствуя, как ледяные змеи внутри все сильнее скручиваются в колючий ком.

      – Тогда пока.

      – Пока.

      Он отключается, а я еще долго сижу, прижав к уху мобильник, слушая быстрые гудки, словно отсчитывающие секунды перед окончательной гибелью.

      Ничего уже не изменить. Не исправить. Конец.

      Заново осознаю эту ужасную истину. Заново умираю, разлетаюсь пеплом по ветру.

      Плавно перехожу на четвертую стадию.

      Оставшиеся десять дней меня полощет депрессия. С*ка. По всем правилам, во всей красе. Начиная от нехватки сил, чтобы встать с кровати, бессонницы, отсутствия аппетита и заканчивая неспособностью здраво мыслить, сделать простейший выбор. Черный хлеб или белый? Все равно. Ведь есть не хочется. Разворачиваюсь и ухожу из магазина. Потому что не могу видеть других людей, не могу их слышать. Они мне неприятны, меня