Нас просто не было (книга вторая). Маргарита Дюжева

а потом пулей выскакивает в коридор. Снова смотрит на Градова, который катается по полу, матерясь от боли.

      – Тём, не надо, – по щекам медленно ползут пьяные слезы.

      Зорин порывисто, словно тигр перебрасывает свое внимание на меня. Подходит совсем близко, запускает руку в волосы и рывком, за затылок притягивает ближе к себе:

      – Жалко еб*ря? Да?

      Всхлипывая, пытаюсь отстраниться, бесполезно. От моих убогих потуг, он лишь сильнее злится.

      – Пошла! На выход! – перехватывает под руку и подталкивает в сторону двери.

      Спотыкаясь, цепляюсь за косяк, с трудом удерживая содержимое своего желудка.

      Артем, не оглядываясь, вылетает из комнаты, и мне не остается ничего другого, кроме как идти за ним.

      Три шага через силу, и я вываливаюсь в коридор.

      Смотрю на широкую стремительно удаляющуюся спину, и чувствую как земля уплывает из под ног. Пошатнувшись, хватаюсь рукой за шероховатую стену. Со стоном упираюсь в нее лбом, а потом медленно развернувшись прижимаюсь спиной. В голове крутит, перед глазами все мчится в бешеном хороводе. Чувствую, что начинаю сползать по стенке вниз.

      Артем, отойдя уже на десяток шагов, бросает через плечо убийственный взгляд, и заметив мое состояние, останавливается. Со слезами на глазах вижу, как он оборачивается, смотрит на меня, сжимая до хруста кулаки.

      Я не узнаю его. Он меня пугает.

      Всхлипываю, когда отрывисто направляется в мою сторону. Останавливается прямо передо мной, придавливая, раздирая на клочья, одним только взглядом. Протягивает руку, чтоб коснуться, но останавливается, боясь не сдержаться, свернуть мне шею. Чуть мотнув головой, сквозь стиснутые зубы, втягивает воздух. Вспарывает вены взглядом, в котором кипит ярость, безумие… ненависть.

      – Тём, – получается жалобно, жалко, убого, – прости.

      – Заткнись, – в голосе стужа, сковывающая сердце.

      – Тём…

      – Заткнись, я сказал! – уже рычит, бьет кулаком в стену, рядом с моим лицом.

      Зажмурившись, начинаю беззвучно рыдать, по щекам потоки слез, смешанные с тушью.

      Сползаю все ниже, пока не оказываюсь на полу, у его ног. Прижимаюсь затылком к холодной шершавой стене, как будто она может меня спасти, подержать. Запрокинув голову, смотрю на Зорина.

      Он нависает надо мной словно скала. Смотрит с таким презрением, что начинаю скулить от ужаса.

      – Заканчивай свой цирк, – наклоняется, больно хватает под руку и рывком ставит на ноги. Его прикосновение обжигает, перетряхивает кровавые ошметки в груди.

      Муж волочет меня по коридору, как последнюю пьянь. Хотя я такая и есть. Ноги заплетаются, я спотыкаюсь, но он, обращая внимания, тащит за собой.

      Вываливаемся из темного коридора в зал, и тут же попадаем в объективы камер. Яркие вспышки отдают болью в чуть открытых глазах, в затылке.

      Хочу отвернуться, но не получается. Просто нет сил. Зорин, не сбавляя скорости, тащит к выходу. Ему