Иль Фарг. Невестка Эмира (перед рассветом). Ульяна Соболева

на своей шее ошейник, ты будешь моей рабыней, моей собственностью, моей псиной. Теперь ты принадлежишь мне!

      – Я… я ничего не сделала, я… я хотела стать, стать женой вашего сына…я люблю его… я..

      – ЗАТКНИСЬ! Я прекрасно знаю, зачем ты собралась выйти за моего сына, и сколько ему стоило твое согласие! Запомни…в любую секунду лечение твоей сестры прекратится, в любую секунду твою мать снова посадят за решетку!

      Мне стало холодно. Настолько холодно, что по всему телу проступили мурашки от озноба. А его страшные глаза сверкнули брезгливым отвращением. Рука продолжала сжимать мою грудь, пока он вдруг не сдернул корсаж свадебного платья вниз к поясу.

      Пальцы сдавили сосок, и я вскрикнула от боли. Он сжимал кончик груди с такой силой, что у меня на глазах выступили слезы.

      – И нет… я не твой господин. Слишком много чести для собаки. Ты будешь называть меня – хозяин. Ты просто моя собственность и принадлежишь мне. Никаких прав у тебя нет, пока я их тебе не дал. В моем мире у женщины нет души…как и у псины.

      Мне очень хотелось, чтобы его пальцы отпустили сосок, но он сдавил его еще сильнее.

      – Повтори. Я твоя собака, хозяин, и сделаю все, что ты захочешь, добровольно!

      Он улыбался, как психопат. С ненавистью и вожделенной похотью. Он внушал мне суеверный ужас своей жуткой красотой и уродливыми шрамами.

      – Прошу…мне больно…, – взмолилась и закусила нижнюю губу. – Я сделаю все, что вы захотите!

      – Прошу? Кого ты просишь? – еще сильнее, так, что теперь хочется зарыдать.

      – Прошу, мой хозяин.

      – Правильно. Умница.

      И отпустил сосок. По моим щекам градом полились слезы от унижения и его непонятной жестокости. В ту же секунду его палец нежно погладил красный и пульсирующий от боли сосок. Я почти не дышала.

      – Снимай с себя платье и становись на колени! Только вначале завяжи себе глаза!

      И я вспомнила, как кто-то из женщин прошептал…там в зале для гостей

      «Интересно, а свою жену он будет трахать с закрытыми глазами или…ей все же можно будет смотреть?»

      И швырнул мне черную ленту, продолжая прожигать меня своим черным невыносимым взглядом.

      – Надень повязку и стой на коленях.

      Этот приказ заставляет сморщиться и ощутить себя ничтожно маленькой. Совершенно ничего из себя не представляющей грязной точкой. А его превосходство столь явное, что я буквально ощущаю в вибрации воздуха эту власть и силу. Этот зверь не привык к отказам и отсутствию подчинения, если надо, он сломает и поставит на колени сам, а то и распластает на полу.

      Услышала, как подошёл ко мне, как обошел вокруг и с треском содрал с меня платье. Буквально разорвал его на куски. Так, что оно просто слетело с меня на пол. Я невольно прикрылась ладонями, но их грубо развели в стороны и выгнули назад.

      – Не смей закрываться, или я тебя свяжу!

      Страшно понимать, что сейчас я совершенно голая под его ужасным взглядом, и я помню эти зверские, эти безумные карие глаза с вкраплениями застывшего золота.

      – Пожалуйста…, –