Оникромос. Павел Матушек

в Энезе, я на всякий случай приказал своим гвардейцам затаиться у всех щелей, каналов и проемов, через которые можно оттуда выбраться. Да, да, мой маленький человечек. Все так, как ты думаешь. Я слежу за тобой с того момента, как ты заплыл в главный коллектор.

      Друсс молчал, лихорадочно размышляя, почему еще жив.

      – Вообще-то, я должен поблагодарить тебя. Ты помог мне выиграть много туралей. Стражники считали, что ты скоро отдашь концы, но я не разделял их уверенности. Правда, я потерял с тобой контакт и не смог восстановить связь, но, прежде чем она оборвалась, мне удалось заметить вспышку, пронзительную искру холодного света. Я начал подозревать, что он не убил тебя. Наоборот. Он договорился с тобой. Это было бы в его стиле. Я прав? Именно это и случилось?

      Друсс решил, что врать бесполезно.

      – Да, – признал он.

      – Неужели ты не понимаешь, что он хочет уничтожить Линвеногр? Тот убийственный Импульс, что убил твоего брата, – это его работа. Неизменник – мощное и разрушительное существо, которое не успокоится, пока не сровняет этот город с землей. Мы годами искали способ избавиться от него, но это нам не по силам.

      Друсс криво посмотрел на Ракама и спросил:

      – А зачем ему уничтожать Линвеногр?

      – Он готовит это место к прибытию таких, как он. Это кровавая машина разрушения, что-то вроде армии в одном лице с огромным боевым потенциалом. Многочисленные ксуло – это на самом деле орудия его завоевания. Признай, что, будучи профессиональным искателем, где-то там, в глубине души, ты всегда подозревал, что так оно и есть.

      Друсс перестал слушать. Он знал, к чему клонит замин. Даже короткого контакта с Ивви ему хватило, чтобы начать понимать смысл слов, показанных Аворро. Слов, вписанных в этот город, утверждающих, что не важно, кто говорит правду, потому что каждый следует своей собственной проекции. Друсс не совсем понимал, каковы будут последствия, но даже те минимальные знания, которыми он уже обладал, успешно отделили его от навязчивых видений заминов и перусов. Ракам говорил, а он направил чутье искателя на халцедоновый обелиск и обнаружил, что на самом верху, прямо под поверхностью, мерцает крохотное ксуло.

      Ракам встал.

      – Что ты делаешь? – буркнул он. – Почему не слушаешь? Неизменник использует тебя в своих собственных целях, а потом наведет на твой след Охотника за людьми.

      – Кого? – спросил Друсс, сосредоточенно осматривая обелиск.

      Ракам двинулся в его сторону. Друсс отскочил вбок.

      – Он приближается. Его заметили наши наблюдатели. Он вышел из моря и движется к Линвеногру. Совет встревожен. Без сомнения, это происки Неизменника, это ксуло не остановится ни перед чем. А ты, человечишка, приманка. Никто и ничто не может сдержать Охотника, поэтому, боюсь, есть только один способ заставить его отказаться от прихода в наш город. Его визит должен потерять смысл, – говорил Ракам, неумолимо приближаясь к Друссу. – Хорошо, что ты так