Наследница по найму. Мэдлин Хантер

меня не было мотива: я знал, что он вычеркнул меня из завещания.

      – Возможно, вы узнали об этом как раз в тот вечер и поддались гневу.

      – Он рассказал мне об этом за несколько недель до смерти.

      – Значит, вас можно исключить.

      – Но вы же ведь и правда не верите, что это мог быть я.

      – Я сказала, что такое возможно. Ведь вы же меня подозреваете. А теперь хотите узнать, почему я назвала Уолтера? Не только из-за его раздутого самомнения: из-за того, что он явно считает, будто заслуживает всего и сразу, – и не оттого, что обижен на Николаса за то, что тот стал герцогом, хотя Уолтер считает себя куда более достойной кандидатурой. – Она чуть склонилась вперед. – Это из-за его жены.

      – Фелисити?

      – Она его боготворит, и он любит купаться в этом обожании больше, чем любит ее саму. Если он дал ей повод рассчитывать на целое состояние, но узнал, что будет вынужден ее разочаровать… Кроме того, он из тех, кто способен найти обоснование чему угодно. Если убийца он, то у него наверняка имеются аргументы, почему дядя сам во всем виноват.

      Как это похоже на Уолтера! Он всегда, даже в детстве, умел свалить вину на другого.

      Минерва пришла к таким выводам, всего лишь послушав обрывки разговоров, хотя занудство и предсказуемую вежливость Уолтера вполне можно было принять за чистую монету.

      – А Долорес?

      – А, сердитая сестра. Она за что-то очень зла на брата, и дело не только в завещании.

      Чейзу всегда казалось, что у Долорес просто дурной характер, но что у нее была реальная причина для гнева на дядюшку Фредерика, и в голову не приходило.

      Минерва лукаво улыбнулась.

      – Я вам говорила, что уже кое-что узнала. Ее сестра знает, в чем дело. Если захотите разузнать об этом побольше, потрясите Агнес. Когда они беседовали сегодня, а я разводила огонь, прозвучал очень туманный намек на что-то из далекого прошлого.

      – Попытаюсь вытянуть из нее что-нибудь хитростью.

      – Не похоже, что ее легко обхитрить или провести, – усмехнулась Минерва.

      – Вы просто недооцениваете мои таланты.

      Она взглянула ему в глаза.

      – Вовсе нет.

      Она внимательно его разглядывала, словно пытаясь заглянуть в душу. Он не стал отворачиваться и ответил ей тем же. От этого атмосфера в сумраке комнаты сделалась еще уютнее и интимнее.

      – Когда он рассказал вам о завещании: до или после того, как внес туда изменения? – спросила Минерва.

      – Приблизительно за месяц до смерти: точно не помню, – но он явно намекал, что намерен переписать завещание.

      – А остальным он говорил об этом?

      – Нет.

      – Только вам?

      – Да, но, думаю, он не хотел, чтобы я понял его превратно.