Шабаш Найтингейл. Виолетта Стим

уже в который раз делало ее не самой приятной собеседницей, Деметра окликнула слугу, когда тот уже подходил к двери. Кто-кто, а он точно не был во всем этом виноват.

      – Простите, я… – начала она, еще не успев толком придумать, что хотела сказать. – Утром у Ричарда не было времени, чтобы вас представить.

      – Меня зовут Брайан, миледи, – улыбнулся юноша, оглядываясь на нее. – Брайан Гиллан.

      – Спасибо вам, Гиллан. – Деми заставила себя улыбнуться в ответ, отметив при этом, что фамилия показалась знакомой. – Кекс действительно вкусный.

      – Рад услужить, мисс.

      С коротким кивком дворецкий скрылся за порогом спальни, оставляя Деми наедине с кофе, книгами и вновь гложущим чувством вины.

      Посмотрев на увесистый томик Томаса Мэллори, она перевела взгляд на «Хроники Тринадцати Первых», с которыми до сих пор не успела ознакомиться. Делая глоток кофе, Деметра взяла книгу, раскрыв ее на коленях. И тут же была наказана за торопливость – словно по закону подлости, рука дрогнула, и крупная капля кофе растеклась поверх титульной страницы.

      Чертыхаясь, Деми торопливо вернула чашку на блюдце и попыталась стереть каплю ладонью, но только больше размазала мокрое пятно по листу.

      Несмотря на неудачное начало знакомства, «Хроники» сумели ее заинтересовать. Они представляли собой современное издание рукописного труда неизвестного мага-хрониста, жившего в шестнадцатом веке и записавшего не только все важные события, приходившиеся на его столетие, но и те, что предшествовали им.

      Повествование начиналось с подробного описания престольных интриг и битв Войны роз и много страниц подряд ничем не выдавало связи с ведьмовским сообществом. Однако ближе к середине текст становился любопытным:

      «В день битвы при Таутоне, что в Йоркшире, воды близлежащих рек окрасились кровью, кровью окрасился снег на Кровавом лугу, и многие земли герцогства Йоркского окрасились кровью. Не видело английское королевство более кровопролитной битвы, и десятки тысяч воинов полегли на ней. Fiat iustitia, et pereat mundus![2] Поредели семьи знатных волшебников и магов. И не было после ни одного города, ни одной деревни и ни одного дома, где не оплакивали бы погибших.

      Вели их людские короли в последний бой до самого конца, и не знали разницы между дьявольским отродьем и магом. Говорили они: „На то и нужны их руки нечестивые, чтобы устранять врагов наших, а коль заберет их Дьявол себе – так тому и быть“. Следовали за ними маги и волшебники, намертво связанные вассальными клятвами, и восемь битв после той еще прошли.

      Закончилась Война роз, и воцарился на престоле Англии милостью Божией король Генрих VII, первый из династии Тюдоров. Преклонили колени в новых клятвах верности последние из выживших магических домов и обратились к королю в поисках правосудия. Однако вовсе не правосудие даровал им ответ его, и не получили они никакой награды за свои страдания, что принесла война. Судьбой их стало быть королевскими слугами да придворными чародеями, вровень поставленными с шутами.

2

Пусть погибнет мир, но восторжествует справедливость! – Лат.