.

сткого, грубого, видавшего виды мужчину. Женщина их стесняет. Они полагают, что женщина – слишком деликатное и нежное создание. Но они не знают, что я так же жестка и так же видала виды, как и любой мужчина в этой стране. Пусть они придут ко мне, и я покажу им тот склад ума, рядом с которым любой мужчина будет выглядеть мальчиком в коротких штанишках.

      Это было твердым убеждением Берты Кул, а сто шестьдесят пять фунтов ее тяжелой плоти были неподатливы, как моток колючей проволоки. И как всегда, она была права. Некоторых людей, слышавших о фирме и приходивших посоветоваться со старшим партнером, отпугивало женское имя на двери нашего офиса.

      Когда я вошел в приемную агентства, там ощущалась штормовая обстановка. Секретарша, показывая на кабинет Берты Кул, делала таинственные знаки. Одна из стенографисток подмигнула мне и кивнула в ту же сторону. Девушка из архива присела перед дверью Берты в шутливом реверансе. Я ухмыльнулся, давая им понять, что принял к сведению все то, что они пытались сказать мне, и прошел к двери, на которой было написано: «Дональд Лэм».

      Элси Бранд, моя верная секретарша, подняла глаза от машинки и сказала:

      – Доброе утро, Дональд! Ты видел Берту?

      Я отрицательно мотнул головой.

      – Ну так сейчас увидишь… – зловеще пообещала она.

      Элси еще не успела договорить, как большая рука Берты Кул рванула ручку двери моего кабинета так, что дверь затряслась и открылась, чуть не слетев с петель.

      – Где, черт побери, ты был? – прорычала она.

      – Вне игры…

      – Ах, ты был вне игры, там, где никто не мог тебя найти, а из-за этого мы чуть не потеряли самое крупное дело, какое мы когда-либо могли иметь.

      – Какое? – спросил я.

      – Нефть, – ответила Берта, и ее маленькие глазки загорелись жадным блеском.

      – Садитесь, – пригласил я, – и утихомирьте ваше давление.

      Берта Кул посмотрела на часы:

      – Он вернется в десять тридцать.

      – Тогда мы не потеряли его, – предположил я.

      – Мы этого не знаем, пока он не вернется обратно.

      – Как его зовут?

      – Лоутон С. Корнинг, из Техаса.

      – Зачем он искал меня?

      – Он искал меня, – ответила Берта. – Кто-то направил его к нам в агентство, пообещав, что мы сумеем хорошо выполнить его поручение, а потом он испугался, что я могу оказаться слишком мягкой и легкомысленной, поскольку я женщина, поэтому захотел встретиться с тобой. Боже мой! Я не знаю, что делает мужчин такими чертовски глупыми! Они думают, что только мужчины могут быть жесткими. Взять тебя, например… Любая умная малютка с прелестными ногами и осиной талией может обвести тебя вокруг пальца. Ты имеешь не больше ста тридцати фунтов чистого веса и никогда не выиграешь боя. А я имею сто шестьдесят фунтов чистого упрямства, и ни один мужчина не сможет подольститься ко мне, ни одна женщина не сможет влезть ко мне в душу без мыла и…

      – Сто шестьдесят? – переспросил я. – Вы что, похудели на пять фунтов?

      Она покраснела:

      – Я собираюсь похудеть. Сажусь на диету.

      – Насколько я слышал, в последний раз было сто шестьдесят пять.

      – Поди ты к черту! – огрызнулась Берта. – Я хочу знать, где я могу найти тебя, когда придет клиент, иначе мы можем потерять несколько тысяч долларов. Но для тебя, правда, деньги ведь ничего не значат… Я полагаю, ты только что закончил завтрак с маленькой глазастенькой самочкой и уже думаешь о свидании за ленчем…

      – Он должен прийти в десять тридцать? – прервал я ее.

      Она посмотрела на часы.

      – Точно через пятнадцать минут, – ответила она и, хлопнув дверью, вышла из моего кабинета.

      Я ухмыльнулся Элси Бранд:

      – Итак, день начался…

      – Мальчик, она хочет держать всех на коротком поводке, – сказала Элси. – Она названивала по всем телефонам во все места. Ей мерещилась уплывающая от нас Большая Нефть.

      – Ты не знаешь, что это за дело?

      – Только то, что, по подозрению Берты, здесь замешана нефть. Этого ей достаточно.

      Я пошел к своему столу, где Элси вскрыла и разобрала почту. Самый обычный ассортимент. Писали люди, искавшие пропавшие вещи, кое-кто выдвигал предложения, не стоившие выеденного яйца, была парочка писем, в которых мне намекали на самое большое дело, когда-либо попадавшее нам в руки, но при этом и сами хотели урвать для себя куш.

      Два письма требовали ответа, и я отложил их в сторону. Все остальное можно было со спокойной совестью бросить в мусорную корзину.

      – Ответишь им потом, – сказал я Элси. – Что ты думаешь об этой ситуации?

      Не успел я договорить, как на моем столе, как сигнал тревоги, зазвенел зуммер. Я посмотрел на часы. До десяти тридцати оставалось две минуты.

      – Этот парень точен.

      – Получите вашу нефть! Ты не забудешь обо мне, не правда ли, Дональд?

      – Заметано, – на ходу успокоил я ее и отправился