Ни о чем. Сергей Иванов

противиться.

      Иди ко мне…

      Когда-нибудь я умру, но обещаю – до этих пор я буду жить и хранить твой лик кровью в своих артериях.

      Твой голос играет музыку – я задыхаюсь. Когда ты спишь, я защищаю тебя, чтобы ни одна потусторонняя тварь не смогла забрать тебя у меня.

      Ты – всего лишь мой мир, и этого более, чем достаточно, чтобы влюбляться в тебя каждый раз.

      Посмотри на меня. Это все – для тебя одной.

      Нелепая челка и по-детски наивный взгляд. Забери их. Они принадлежат тебе.

      Кривые пальцы и кости под тканью моей одежды.

      Я дарю тебе всего себя, но обещай – ты никогда не отрешишься от этого.

      Иначе я сгину, исчезну, иссякну и пропаду. Иначе все рухнет и не останется ничего.

      Но твой голос играет музыку, и я счастлив. Потому что твой голос – единственное, что доступно мне.

      Ты чувствуешь меня? Чувствуешь меня, как прежде?

      Нет. Конечно же нет…

      Потому что ты все еще жива, а я – по-прежнему нет.

      Тело мое исхолодало с тех пор, как меня закопали под землю. Но каждой клеточкой я продолжаю чувствовать твою причастность.

      Ты не приходишь ко мне. У тебя совсем другие заботы.

      А я все еще чувствую твои руки на своих плечах.

      Я все еще слышу твой голос.

      Он напоминает мне детство. Только его. Потому что мне больше нечего вспомнить. Ты целовала меня на поле подсолнухов, и я тонул. Ты позволяла прикасаться к твоим волосам, и я дрожал.

      Мне не было ничего прекраснее с тех пор. Я остался там навсегда.

      Я здесь один. Все еще брожу среди цветов и пытаюсь найти твои поцелуи.

      Их здесь нет. Как и тебя самой.

      Здесь все мертвы. Один я живой.

      Почему ты перестала приходить ко мне?

      Я ждал. Я ждал, как ждут только воссоединений после разлуки.

      Ты – моя разлука.

      А я все еще жду тебя.

      Знаешь, это совсем не больно.

      Страшно, но не больно. И все же я предпочел бы жить рядом с тобой, чем умирать вот так, как я умираю сейчас.

      Ведь тогда, в тот самый день, я совсем не умер. Я научился ходить сквозь стены и скрипеть дверными петлями.

      Я говорил с тобой. Ты меня слышала?

      Нет. Конечно же нет…

      Ведь ты все еще жива.

      А я все еще люблю тебя.

      Я умираю сейчас. Не тогда. В тот день вы закопали мое тело.

      А я остался.

      И вот мне придется снова умереть. Но, знаешь, ведь в этот раз куда больнее…

      Я приходил к тебе. Видел твою дочь и сына. Как жаль, что они не наши. Твой муж хороший, но грубоват. И все же ты счастлива, поэтому счастлив и я.

      Но почему же по ночам ты плачешь в свою подушку?

      Неужто вспоминаешь обо мне?

      Мне известна правда, но, пожалуйста, приходи.

      Чтобы я мог любить тебя, как прежде. Чтобы мне не было больно умирать.

      Ты видела меня?

      Хоть краем глаза?

      Я колебал в вашей комнате шторы, и ты смотрела куда-то сквозь, а целовал тебя в нежные губы, и ты просыпалась средь ночи.

      Ты повзрослела, а мне так странно.

      Ты взрослая замужняя женщина, а я – всего лишь мальчишка. Хоть и на год старше.

      Твои дети взрослели на моих глазах.

      С тех пор, как меня не стало, все изменилось. Кроме тебя.

      Ты все еще любишь меня. Иначе бы я иссяк.

      Скажи каково это – целовать других, представляя мое лицо?

      Ты добавляешь в чай три ложки сахара, чтобы он не был соленым. Ты набираешь себе полную ванну и ложишься на самое дно.

      Ты смеешься фальшиво. Я знаю.

      Но не смей касаться ножа.

      Ведь одному лишь мне известно, отчего тебе хочется умереть.

      Спи, любовь моя. И пусть тебе снится вечность.

      А я приду и снова тебя поцелую. Тогда ты проснешься.

      Теперь задыхаешься ты.

      Но не бойся, это скоро закончится.

      Иди ко мне…

      И позволь мне снова тебя любить.

      Slivki

      1. Без сахара

      1

      Тихим туманным днем каждый второй посетитель кофейни «Сливки» заказывал капучино и просил баристу только об одном:

      – Без сахара, пожалуйста…

      Без проблем. Тонкие пальцы бегали по столу, хватая сначала один прибор, затем другой, автоматы гудели как положено, и это естественно – ни одно заведение в Театральном квартале не простояло бы и минуты без холодильников, генераторов льда, шейкеров, капучинаторов и еще многих прибамбасов с замудренными названиями. Варили кофе они исключительно на газовой плите – в этом их фишка. В конце концов, люди, живущие здесь,