Убить страх перевозчика. Повесть с элементами фантастики. Анри Ворон

Или нахождение в больнице – это приговор? Раз я здесь, значит, самочувствие у меня должно быть обязательно плохое. А эти, скорее всего, не врачи, так что им можно и не отвечать.

      – Ближе к делу, – сказал я бодро, чтоб они поняли, что с самочувствием всё в порядке.

      – Мы хотели бы, чтобы ты рассказал нам всё, что знаешь об аварии.

      Я уставился на них так, что, наверно, на лице явно считывалось: «Вам что, заняться больше нечем?» Но вслух произнёс:

      – Я же вашему сотруднику днём уже всё рассказал. Зачем повторяться? Вряд ли я вспомню что-то новое.

      – Мы в курсе, что приходил следователь. Но нас интересует другая авария. Та, которую ты видел до того, как сам разбился.

      Внутри стало как-то неуютно, и я ощутил, как по всему телу вдруг будто сменилась температура. Сразу стало и будто холоднее и немного теплее.

      – Про неё я знаю меньше, чем та, в которую сам угодил. Просто видел разбитый автобус у дороги. И всё. Как это случилось, я не знаю.

      – Собственно, это нас и интересует. Ты видел последствия. Исходя из увиденного, можешь предположить, что произошло?

      Я снова вспомнил увиденное. Помедлив, соображая над увиденным и вероятным движением того Мерседеса, я сказал:

      – Автобус, видимо, каким-то образом оказался на встречной полосе. А потом оказался на обочине, съехал в кювет и перевернулся. А уж отчего он на встречную покатил, я точно не знаю. Разные могут быть причины. Самое простое, кто-то ему тоже навстречу выехал, и он пытался уйти от столкновения. Могло колесо лопнуть. Или дикий зверь выбежать на дорогу, и также необходимость уйти от столкновения. Гадать тут бессмысленно. Нет очевидцев – нет и правильного ответа.

      – Что ж. Понятно. Постарайся вспомнить ещё какие-то детали. Можно ли допустить, что было столкновение с другим транспортом? Или же всё было похоже на то, что водитель мог заснуть? Либо, как ты говоришь, пробитое колесо.

      Я нахмурился. Силюсь напрячь память. Смотрел я на искореженный автобус не долго, но в памяти сохранилась хоть и смутная, но картинка:

      – Если бы кто-то в него врезался было бы сразу заметно. Характер вмятин отличался бы существенно. – Тут я на секунду вспомнил разрушенный в хлам Икарус. – Тот Мерседес просто уехал с дороги. А что водитель уснул, я просто отказываюсь верить.

      – Ты видел, как его вытаскивали из кювета или как везли обратно?

      – Ну, как вытаскивали, точно не видел. А вечером, проезжая мимо, видел его стоящим на прицепе, похоже, подготовили к перевозке.

      – Что ещё?

      Я изобразил, что не понимаю, чего от меня ещё хотят. При этом сам собой всплыл в памяти «летучий голландец». Но про него-то уж точно не сто́ит заговаривать. При всей своей нелепости, он даже косвенно не может быть связан с аварией.

      – Что ещё? – переспросил я. – Что вы имеете ввиду?

      – Что ещё ты видел?

      Темнят. Явно на что-то намекают, может, даже что-то знают, но сами напрямую не говорят. И это одновременно и раздражает и беспокоит. Так что для того, чтобы изобразить,