Ключ к нашей тайне. Татьяна Полякова

дружеские чувства.

      – Здравия желаю, боевой товарищ, – бросила я с порога. – Вся преступная деятельность пресечена?

      – И тебе утро доброе, – поднял голову от монитора Антон и улыбнулся во весь рот. – Почти.

      Достав из сумки планшет, я устроилась на диване, который давно облюбовала в этом кабинете не только для отдыха, но и для работы.

      – Ну ничего, – вздохнула я. – У нас целый день впереди.

      – Звучит не очень оптимистично, – заметил Селиванов.

      – Это как посмотреть. Для кого-то стакан наполовину пуст, а для кого-то – наполовину полон, – подмигнула я.

      – Вот что, садись за мой стол, – предложил он, поднимаясь. – Я к Тамаре Васильевне зайду, она просила.

      – Мне и здесь хорошо.

      Антон покинул кабинет, а я поднялась и подошла к окну. Открыв форточку, вернулась на диван и принялась заполнять таблицы. Отсутствие в кабинете Селиванова было мне только на руку: не приходилось ни на что отвлекаться. Глядишь, к обеду успею закончить и отправлюсь домой.

      Я с головой погрузилась в работу. Монотонная деятельность успокаивала. Пожалуй, сравнить ее можно было с медитацией. Не то чтобы я много медитировала, но представляла себе это примерно так. Из этого состояния меня вывел донесшийся откуда-то со стороны коридора страшный грохот. «Неужели кто-то решил размяться, проведя пару приемов самообороны?» – подумала я без особой веры в свою догадку.

      Затем послышались шаги и возмущенный голос Геннадия Михайловича.

      – Нет, ну надо же, – причитал он. – И это в десять часов утра да на трезвую голову!

      – Я бы не была так уверена на вашем месте… – раздался женский голос в ответ. – Надо же, на минуту отошла!

      Отложив планшет, я вскочила и выглянула в коридор, непременно желая узнать, что случилось. У открытой двери в кабинет напротив стояла его хозяйка – Тамара Васильевна, а рядом с ней наше начальство в лице Геннадия Михайловича. Оба смотрели вглубь комнаты и удрученно качали головами.

      – Кто ж теперь все это собирать будет? – причитала Тамара Васильевна.

      – Как же ты, бандит однорукий, мне рапорты сегодня напечатаешь, которые я еще со вторника жду? – вопрошал начальник, обращаясь к невидимому мне собеседнику.

      Я аккуратно приблизилась и заглянула в кабинет из-за плеча Тамары Васильевны.

      Стеллаж, шаткую конструкцию которого еще недавно подпирала папка с делом Антохиной, а потом упаковка бумажных платочков из моего кармана, сейчас покоился на полу. Все-таки сила притяжения оказалась неумолимой. По всему периметру комнаты валялись папки и отдельные листы офисной бумаги, исписанные мелким, хорошо знакомым мне почерком. Самая опытная из наших сотрудниц предпочитала писать от руки.

      Ну и, словно вишенка на торте, рядом с руинами стеллажа сидел на коленях Селиванов. Левой рукой он придерживал правую кисть, лицо его было перекошено от боли.

      – А я