Замечательные фантастические рассказы. Сергей Тарасов

сон, и каждый член нашей полевой команды делал со своей свободой, что хотел, – сам стирал свою одежду, зашивал дырки и пришивал пуговицы. Но полевые работы рано или поздно, заканчивались. Мне надо было ходить на работу в контору, как обыкновенный инженер, – в чистой рубашке, пуловере или в пиджаке,– в общем, выглядеть так, как будто я не лазил целое лето по грязным канавам и шурфам, не пересекал болота, не вытаскивал из грязных луж Газ-66, который решил сесть на мосты, – отдохнуть, таким образом, от езды по разбитым дорогам.

      Как правило, после полевого сезона все участники его выглядели стройными и подтянутыми, – а первые дни в городе были для меня самыми тяжелыми – все висело на мне, как на вешалке, и пока я набирал свой вес, проходило как минимум недели полторы. Приходилось пить газировку с пряниками, и после пары недель такой диеты ко мне возвращался обычный вес. Джинсы и рубашка становились мне как раз и больше не болтались больше на моей фигуре. Можно было начинать носить на работу разные рубашки и пуловеры, но у меня была одна пара брюк, несколько рубашек и один пуловер. Раньше, когда я был женатым, то обходился этим минимумом одежды, но после развода, когда начал ходить на встречи со свободными девушками, мне надо было одеваться красиво, модно и удобно. На одну встречу я пришел в неглаженных вельветовых, и к тому же потертых джинсах собственного производства, и девушка сразу мне сделала замечание, поэтому поводу.

      Мне надо было в срочном порядке обзавестись десятком джинсов, рубашками на все случаи жизни и так далее. Я был худощавый, выше среднего роста, поэтому сразу купить в магазине одежду мне не удавалось, – когда я покупал ее в магазине, то в обязательном порядке подгонял купленную вещь под свою фигуру. Это началось еще в школе, – школьные брюки мне всегда были коротки, и я просил маму, чтобы она их удлинила. Потом я это потом стал делать сам,– научился гладить, и стрелки на своих школьных брюках я делал острыми, как бритва. Пионерский галстук тоже гладил сам, но сначала я его сжег, когда вздумал его погладить, – он был из искусственного материала, и под горячим утюгом он сначала съёжился, а потом вообще прилип к утюгу.

      Но я учился на своих ошибках и постепенно осваивал кройку, шитье и ремонт одежды. В восьмом классе я перешёл в другую школу и подружился с Сашкой. Он был на все руки мастер и никогда не скучал от безделья. Как-то раз, когда я пришел к нему в гости, перед уроками, он шил на ручной швейной машине себе клеши из светло серой ткани. Мне было интересно наблюдать за тем, как он шил: какие то лоскуты материи прикладывал один к другому, отрезал, тут же пришивал, потом вытаскивал сшитое из машины, кроил какой-то лоскут, прикладывал и снова сшивал.

      Это было фантастическое и удивительное зрелище, – смотреть, как он шил. У него не было никакой выкройки, все размеры он держал в памяти, а для меня было просто непостижимо, как можно что-то сшить для себя, на старенькой подольской швейной машине. Сначала я думал, что у него ничего не выйдет, но оказался неправ. Через какой-то час он надел на себя сшитые клеши и побежал смотреть на себя в зеркало. Брюки он сшил с накладными карманами, и только позже я сообразил, что так было гораздо быстрее. Ширинка у них была без планки, в общем-то, это было удобно и проще. Саша не успел дошить клеши, – надо было уже идти в школу, а подшить брючины он не успел.

      Придя из школы, я сразу же поставил маме задачу, – мне нужно было купить такую же ткань, как у моего приятеля. Я не знал, как она называлась, но знал, сколько ее нужно и ее цену. Она была дешевая, сыпалась, как сейчас говорят, но мама дала мне денег, и я ее купил. Саша за два часа сшил мне такие же, как у нее клеши. Он не стал меня измерять, возиться с всякими выкройками, а сразу же разложил ткань на полу и выкроил детали моих будущих брюк. Затем сел за швейную машину, сшил все детали, а через пару часов я их уже мерял. Все было замечательно и удобно.

      Мы с Сашей проходили два года в этих клешах, как два брата-акробата, а потом, когда мы купили тонкие джемпера в синюю и белую клетку, нас везде узнавали и просили нас сшить такие же клеши и такие же точно джемпера. У меня даже есть фотография, где я в них стою на плотинке, около большой глыбы андезита, – меня сфотографировали какие-то незнакомые девушки, а потом выслали фотографию. Сейчас, когда я рассматриваю эту фотографию, я думаю, что им понравились эти клеши. И вообще, я будто бы сошел с обложки польского журнала мод, так как именно эта фотография была в нем опубликована. Но я узнал об этом позже, когда через несколько лет рассматривал журналы мод в библиотеке.

      Саша после школы пошел по стопам отца, – окончил высшую школу милиции и стал охранять порядок на транспорте, а я пошел в горный институт, и, в конце концов, стал геологом. Но шить я не перестал. Это было очень удобно – не надо было искать джинсы по размеру и потом их подгонять. Я сначала покупал джинсовую ткань, импортный вельвет и шил себе обновку, но потом, когда их накопилось достаточно много, перестал их шить, – я не мог выбрать, в чем мне пойти на работу, и мучился с выбором джинсов по утрам. Все мои джинсы получились красивыми и удобными, и мне хотелось каждые надеть и пойти. Но сразу все их надеть я не мог, и долго выбирал, в чем идти.

      Если бы у меня было раздвоение личности, или клон, то один из нас занялся бы одеждой, основал дом мод, а другой стал