Жаркое свидание в Лондоне. Кайли Энтони

было приятно оправдать его исключительно низкие ожидания от меня.

      Лэнс полез во внутренний карман пиджака и протянул ей изысканную белую карточку с элегантным золотым тиснением: «Аукционный дом Астилла».

      – Он ненавидел меня за то, что я использую его фамилию. Если бы мог лишить меня наследства, он бы это сделал.

      – Как жестоко.

      – Он утверждал, что я запятнал титул герцога Бедморского, благополучно забывая о наших безнравственных предках. Но я наследник, каким бы горьким ни было его разочарование. В любом случае я сказал ему, что просто пополняю семейную казну, ведь игроки в нашей семье с радостью ее опустошали.

      – Что вы выставляете на аукцион?

      – Имущество богатых и недавно умерших. В этих кругах доверяют своим. К счастью, большинство из них понятия не имеют, какие сокровища спрятаны на их чердаках и в пыльных углах – вот тут-то я и прихожу на помощь. Все это довольно мерзко, но я, по крайней мере, соблюдаю конфиденциальность.

      Сара не считала это мерзким. Она обожала красивые старые вещи. Когда выдавался случай, она надевала шляпу и ускользала из дома, чтобы побродить по антикварным рынкам Моренбурга.

      – Вы находили что-нибудь невероятное?

      – Возможно. – В его глазах вспыхнул огонь, а губы изогнулись в лукавой улыбке. – Однако это секрет.

      Между ними повисла выжидательная тишина.

      – Мне жаль разочаровывать вас, – продолжил Лэнс. – То, что я нашел, требует подтверждения подлинности. Но когда это случится, мир искусства взорвется, а мой аукционный дом станет печально известным. Еще одна вещь, от которой мой отец перевернется в гробу.

      – Знаете, во дворце есть картина Микеланджело, – сказала Сара. – По крайней мере, так утверждают. Но я не думаю, что это он.

      – Нет. Ее нарисовал один из его учеников. Но они любят пустить пыль в глаза. Как вы это поняли?

      – Я могу отличить Рембрандта от Рубенса.

      Лэнс поднял брови:

      – Надеюсь, это совершенно разные эпохи.

      Она закатила глаза:

      – Это был прием аллитерации.

      Он снова улыбнулся. Злой блеск в его глазах пронзил ее от макушки до пяток.

      – Вы все еще не ответили на мой вопрос, – сказал Лэнс. – Или вам нравится… держать меня в напряжении?

      – Я изучала изобразительное искусство. Хотела помогать курировать коллекцию дворца, когда стану…

      Королевой. Ее наставник считал, что у нее есть к этому талант, врожденная способность отличать оригинал от подделки. Умение, которое ей сейчас не нужно. У нее больше ничего не было. Она казалась себе чистой тетрадью, но не знала, что в ней написать.

      – В любом случае, – продолжила Сара, – я хотела делать что-нибудь полезное. То, что я люблю.

      Лэнс взглянул на нее сверху вниз так, как Фердинанд никогда не смотрел на нее. Ее бывший жених был воплощением холодной сдержанности и безразличия. Теперь на нее смотрели, как на какую-то драгоценность, требующую бережного отношения.

      – Кто бы мог подумать, что в этой богом забытой стране я найду кого-то вроде вас?

      Сбоку