Жить только тобой. Кэрол Маринелли

объяснил он.

      – О.

      Она взглянула на красивую янтарную смолу, рассмотрела внутри ее пойманное в ловушку крылышко бабочки. Немного похоже на то, что чувствует она. Всегда чувствовала.

      На ловушку собственной застенчивости. На невозможность летать.

      – А теперь сыр. Надеюсь, ты любишь сыр?

      – Да, – кивнула Эмили, положила смолу в сумку, наблюдая, как Алехандро нарезает сыр ломтиками и жестом просит ее взять вилку. Она замешкалась. – Вообще-то я не люблю козий сыр.

      – Ладно.

      Откуда ему знать, как тяжело ей рассказать о своих предпочтениях.

      – А как насчет овечьего?

      – Не знаю. Звучит ужасно, но…

      – Он мягкий, сладкий.

* * *

      Сегодня «обычное» оказалось намного сложнее.

      Она сказала, что умирает с голоду и простых закусок не хватит.

      – У меня не было времени позавтракать, и в тележке почти ничего не осталось.

      – В тележке?

      – В самолете. Когда до меня дошли, все бутерброды уже съели.

      Путешествуя первым классом или на частном самолете, он не сталкивался с подобной проблемой. Эта история вызвала его улыбку.

      – Ты только начала?

      – Да. Я всегда увлекалась фотографией, и в университете была дисциплина «Как разработать вебсайт». Правда, учебу я не закончила. Просто, чтобы ты знал.

      – Я не видел твое резюме, Эмили. Тебя порекомендовала София. Мы хотим, чтобы этот сайт был свежим, обновленным. Лучше демонстрировал наш продукт потребителю. Я предложил пригласить человека со стороны, Себастьян согласился. София показала нам твое портфолио. Я увидел, как тебе удалось придать привлекательный вид захламленному коттеджу.

      Эмили ощетинилась от такого унижения и задумалась, стоит ли вообще отвечать.

      – Это был мой дом.

      – Был? – Он не выказал и тени смущения.

      «Может, он не знает, насколько оскорбительно звучит „захламленный коттедж“?»

      – Да.

      Этим утром она без оглядки покинула дом, в котором жила последние пять лет. А ведь ей пришлось вернуться и должным образом собрать вещи. Неужели это не больно?

      Разговор впервые зашел в тупик, Эмили огляделась и заметила, что ресторан начал пустеть.

      На них смотрели несколько посетителей и пара официантов.

      – Я уже скоро пойду, – сказал Алехандро.

      – Я тоже. – Эмили на ломаном испанском попросила у официантки счет за вино и закуски.

      – В этом нет необходимости. Обедай здесь, когда захочешь. Теперь тебя знает персонал. Если появится кто-то новенький, просто объясни им, что работаешь здесь.

      – Спасибо.

      Поднявшись, она почувствовала себя неловко, осознав, что им придется идти вместе.

      Повесила фотоаппарат на плечо, взяла сумку. Это и правда было неловко, ведь, казалось, с ним хотели попрощаться все. Он остановился поговорить с парой. Эмили почувствовала, что нужно не стоять столбом, а уйти.

      Она вышла из «Таберны» во внутренний двор. По дороге сюда она слишком нервничала, да и посетители мешали разглядеть эту красоту.