Земли полуночи. Андрей Стоев

пояснил Жовкин, правильно поняв мои эмоции.

      – Требование? – в замешательстве переспросил я.

      – Мы им нарисовали сначала стандартные этикетки – весёлые коровки на цветущем лугу, всё такое. Рифы заявили, что с таких страхуидлов у них детишки пугаться будут – это они наших коровок так обозвали. В конце концов, наш художник прямо вместе с ними по их запросам вот эти этикетки и нарисовал. Они очень довольны остались. Сильно хвалили – сказали, душевно получилось.

      – Однако немного пошловато вышло, как мне кажется, – деликатно выразился я, разглядывая богатырский образ.

      – Это вы ещё мягко сказали, господин, – полностью согласился Жовкин.

      – Наверное, культурная парадигма[2] у них такая, – с сомнением предположил я.

      – Осмелюсь возразить, господин, – вежливо, но твёрдо заявил управляющий, – некультурная у них парадигма. Художника избили непонятно за что. Хорошо хоть, уже после того, как он всё нарисовал. Еле-еле уговорил его не увольняться.

      – Ах вот как! – В этот момент на меня снизошло озарение. Все мои наблюдения за рифами как-то сразу состыковались вместе и образовали стройную картину. – В общем, будущее общение с рифами ведите следующим образом: пусть их везде сопровождают крепкие ребята, которые не прочь подраться. У Кельмина такие есть, я прикажу, чтобы он их вам выделял. Как только кто-то из рифов начинает буянить, пусть сразу суют ему в морду без разговоров.

      – А это не повредит отношениям? – неуверенно спросил Жовкин.

      – Наоборот, только улучшит, – усмехнулся я.

* * *

      В Ярославовы Палаты на этот раз меня не пригласили, а вызвали, причём срочно. Вызов к князю меня порядком удивил – ни малейшей причины для срочного вызова я не видел. На политических фронтах наблюдалось полное затишье – если, конечно, не считать империи, где постепенно заваривалась крутая каша. Новый император взялся за дело весьма решительно.

      Я раздумывал над этим всю дорогу до Княжьего Двора, но кроме имперских дел, никакого повода для вызова так и не придумал, так что в конце концов с отвращением пришёл к выводу, что князь опять пошлёт меня в империю. Я ошибся.

      В кабинет князя меня запустили сразу, отодвинув в сторону других посетителей, которые проводили меня неприязненными взглядами. Я к таким взглядам давно привык. Вообще-то я предпочёл бы подождать – просто ради того, чтобы не возбуждать излишнюю неприязнь, но решал это, к сожалению, не я. Допускаю даже, что князь это проделывает специально.

      – Как дела, Кеннер? – поднял на меня глаза князь. – Садись, рассказывай.

      – Что рассказывать, княже? – спросил я усаживаясь. – Дела обычным порядком идут, ничего стоящего твоего внимания.

      – Что с твоей дружиной?

      – Контракт завершён, собираются домой. Пакуют имущество, составы уже заказаны.

      – Заработал-то хорошо? – полюбопытствовал он.

      – Видал бы я такие заработки, княже, – в сердцах сказал я.

      – А я ведь тебя всегда предупреждал, что

2

Культурная парадигма в данном случае – общая модель культуры и обычаев общества.