Скитальцы. Пьесы 1918–1924. Владимир Набоков

8 Сильвия.

Проезжий

      (садится за стол)

                                             Отселе – далеко ли

                   до Старфильда?

Колвил

                                                     Миль сорок <п>ять, не боле.

Проезжий

                   Там… в Старфильде… семья есть… Фаэрнэт, —

                   не знаешь ли? Быть может, вспомнишь?

Колвил

                                                                                                    Нет,

                   не знаю я; бываю редко в этом

                   плющом увитом, красном городке.

                   В последний раз, в июне этим летом,

                   на ярмарке…

      (Смолкает, видя, что Проезжий задумался.)

Проезжий

      (про себя)

                                               Там, в милом липнике,

                   я первую прогрезил половину

                   нескучной жизни. Завтра, чуть рассвет,

                   вернусь туда; на циферблате лет

                   назад, назад я стрелку передвину,

                   и снова заиграют надо мной

                   начальных дней куранты золотые…

                   Но если я – лишь просеки пустые

                   кругом найду, но если дом родной

                   давно уж продан, – Господи, – но если

                   все умерли, все умерли, и в кресле

                   отцовском человек чужой сидит,

                   и заново обито это кресло,

                   и я пойму, что детство не воскресло,

                   что мне в глаза с усмешкой смерть глядит!

      (Вздыхает и принимается есть.)

Колвил

                   Осмелюсь понаведаться: отколе

                   изволите вы ехать?

Проезжий

                                                          Да не все ли

                   тебе равно? И много ль проку в том,

                   что еду я, положим, из Китая, —

                   где в ноябре белеют, расцветая,

                   вишневые сады, пока в твоем

                   косом дворце огонь, со стужей споря,

                   лобзает очарованный очаг?..

Колвил

                   Вы правы, да, вы правы… Я – червяк

                   в чехольчике… Не видел я ни моря,

                   ни синих стран, сияющих за ним, —

                   но любопытством детским я дразним…

                   Тяжелый желтый фолиант на рынке

                   для Сильвии задумчивой моей

                   я раз купил; в нем странные картинки,

                   изображенья сказочных зверей,

                   гигантских птиц, волов золоторогих,

                   людей цветных, иль черных, одноногих,

                   иль с головой, растущей из пупа…

                   Отец не слеп, а дочка не глупа:

                   как часто с ней, склонившись напряженно,

                   мы с книгою садимся в уголке,

                   и, пальчиком ее сопровожденный,

                   по лестницам и галереям строк,

                   дивясь, бредет морщинистый мой палец,

                   как волосатый сгорбленный скиталец,

                   вводимый бледным маленьким пажом

                   в прохлады короля страны чудесной!..

                   Но я не чувствую, что здесь мне тесно,

                   когда в тиши читаю о чужом

                   чарующем, причудливом пределе;

                   довольствуюсь отчизною. Тепло,

                   легко мне здесь, где угли эти рдели

                   уж столько зим, метелицам назло…

Проезжий

      (набивая