Скитальцы. Пьесы 1918–1924. Владимир Набоков

9. Скажи мне, а умерших

                   могу я видеть?

Гонвил

                                                Нет. Ты только можешь

                   соображать, сопоставлять явленья

                   обычные, понятные, земные, —

                   ведь призраков ты не встречал при жизни…

                   Скажи, кого ты вызвать бы хотел?

Эдмонд

                   Не знаю…

Гонвил

                                         Нет, подумай…

Эдмонд

                                                                         Гонвил, Гонвил,

                   я что‐то вспоминаю… что‐то было

                   мучительное, смутное… Постой же,

                   начну я осторожно, потихоньку, —

                   я дома был, – друзья ко мне явились,

                   к дубовому струился потолку

                   из трубок дым, вращающийся плавно.

                   Все мелочи мне помнятся: вино

                   испанское тепло и мутно рдело.

                   Постой… Один описывал со вкусом,

                   как давеча он ловко ударял

                   ладонью мяч об каменные стенки;

                   другой втыкал сухие замечанья

                   о книгах, им прочитанных, о цифрах

                   заученных – но желчно замолчал,

                   когда вошел мой третий гость – красавец

                   хромой, – ведя ручного медвежонка

                   московского, – и цепью зверь ни разу

                   не громыхнул, пока его хозяин,

                   на стол поставив локти и к прозрачным

                   вискам прижав манжеты кружевные,

                   выплакивал стихи о кипарисах.

                   Постой… Что было после? Да, вбежал

                   еще один – толстяк в веснушках рыжих —

                   и сообщил мне на ухо с ужимкой

                   таинственной… Да, вспомнил все! Я несся,

                   как тень, как сон, по переулкам лунным

                   сюда, к тебе… Исчезла… как же так?..

                   …она всегда ходила в темном. Стелла…

                   мерцающее имя в темном вихре,

                   души моей бессонница…

Гонвил

                                                                     Друг друга

                   любили вы?..

Эдмонд

                                              Не знаю, было ль это

                   любовью или бурей шумных крыльев…

                   Я звездное безумие свое,

                   как страшного пронзительного бога

                   от иноверцев, от тебя – скрывал.

                   Когда порой в тиши амфитеатра

                   ты взмахивал крылатым рукавом,

                   чертя скелет на грифеле скрипучем,

                   и я глядел на голову твою,

                   тяжелую, огромную, как ноша

                   Атланта, – странно было думать мне,

                   что ты мою бушующую тайну

                   не можешь знать… Я умер – и с собою

                   унес ее. Ты так и не узнал…

Гонвил

                   Как началось?..

Эдмонд

                                                   Не знаю. Каждый вечер

                   я приходил к тебе. Курил, и слушал,

                   и ждал, томясь, – и Стелла проплывала

                   по комнате, и снова возвращалась

                   к себе наверх по лестнице витой,

                   а изредка садилась в угол с книгой,

                   и призрачная пристальность была

                   в ее молчаньи. Ты же, у камина

                   проникновенно пальцами хрустя,

                   доказывал мне что‐нибудь, – «Systema

                   Naturae»