Почти идеальный герой. Андрей Кивинов

нормуль вроде… Чего им делить? Он, как раскрутился, деньжат ей подкидывал.

      – А что, своего мужика у нее нет? – грамотно подвел к нужной теме Бердяев.

      – Был какой-то нытик… Прогнала. Я ж говорю – детдомовка, сама все решает. Ей слабаки и лузеры не нужны, героя ждет… Или олигарха. Поэтому и одна до сих пор.

* * *

      На обратном пути Матвей заскочил к следователю Панфилову. Узнать, что тот планирует по делу Элькиного супруга. Но узнать не успел. Евгений после приветствия обрадовал очередной позитивной новостью.

      – О! Очень хорошо, что заехал, я тебе как раз звонить собирался. Страшную весть принес я в твой дом, Матвей. Зови детей.

      – Что еще?

      – Велено срочно возбуждаться по Китаеву. Вези все, что наработали. Как я понимаю, там глухо.

      – Пока да… Биллинг жду. А чего это вдруг так быстро?

      – Так личность непростая. Оппозиция, мать его. У него вроде сестрица есть?

      – Да. А что?

      – Привози завтра ко мне. Закроем на пару суток.

      Это была действительно плохая новость.

      – Она здесь при чем?

      – Ну ты дал! – дыхнул Панфилов легким перегаром и потянулся за сигаретой, нарушая приказы о недопустимости курения на рабочем месте. – Кто последний человека видел, тот главный подозреваемый. Закон Ома.

      – Она не видела его, просто созванивались!

      – Да какая разница?! Шеф намекнул, что по-любому в сводку кого-то дать надо, чтоб народ успокоить.

      – Нужны основания!

      – Найдем… На обыск съезди, постановление – без проблем. Ничего, посидит пару дней – не растает. А может, и признается. Камера – она способствует очищению организма от шлаков, гы-гы-гы…

      Матвей представил Татьяну на нарах в изоляторе. Совсем не сочеталось. И главное – что он ей скажет? «Ты извини, это формальность». Ни хрена себе формальность! Мало того что единственно близкого человека не ищут, так еще и саму в камеру. И сети тут же подхватят. Ага, нет дыма без огня! Посадили – значит, есть за что. И никто в тонкости процесса вдаваться не будет. До конца жизни не отмоешься.

      И со следаком не повезло. Именно Панфилу дело возбуждать поручили. А он из категории невменяек. Есть нормальные в СК мужики, но с этим только бухать хорошо, но работать… Закон Ома, блин.

      – Погоди, Жень… Для кого-то и два дня в изоляторе, как десятка на зоне.

      – Давай без чистоплюйства. Привози. Можешь прямо с адвокатом. Потом на обыск.

      Матвей, поняв, что спорить бесполезно, вернулся в «Солярис». Вопрос про Элькиного мужа не задал. Забыл. Сейчас его это волновало, как зарплата президента.

      Н-да… Ситуация. Даже если послать Панфила подальше, он не успокоится. Позвонит Хрому, тот подключит Гуляя. (Ну что за люди! Одни кликухи позорные!) Матвей представил, как приедет к Татьяне, пригласит к следователю. И что потом? А всё. Конец фильма. Без амнистии.

      У нее никого не было. Это вдохновляло. На что? Да какая разница?! Но одна лучше, чем с кем-то. При последней встрече он заметил интерес в ее взгляде. Не служебный интерес.