Куплю твою любовь. Айрин Лакс

ягодицы, покусывая.

      – Божечки, ты меня точно съешь! – взвизгиваю, когда укус становится чуть более сильным, чем все остальные.

      – Съем, – обещает, проведя влажными пальцами по тугому колечку.

      Краснею от сильного смущения, зная, что он смотрит и ничего не пропускает, не желает пропускать ни одной секунды.

      – Хотя бы не смотри на меня так, – выдаю с легким стоном, когда палец начинает двигаться ритмичнее, сокращая спирали до конечной точки.

      – Как так?

      – Заставляешь гореть.

      – Именно этого я и добиваюсь, – снова целует в плечо, одновременно с этим надавливая пальцем, проникая внутрь.

      – Бекето-о-о-ов…

      – Только не говори, что не нравится. Я чувствую. Никакого дискомфорта. Тебе приятно.

      Очень приятно от ритмичного скольжения пальца в самом сокровенном местечке. Уже знаю, что ласка может быть приятной, но прошло так много времени с момента, когда Бекетов бесстыдно ласкал мою попку и щедро одаривал порочными обещаниями.

      Сейчас все иначе. Мои эмоции обнажены до предела, и каждое движение я чувствую глубже и острее, чем всегда.

      – Расслабленная и доступная. Ты просто сказка…

      Движения становятся туже, задевая сильнее.

      Кажется, он движет уже двумя пальцами. Бекетов начинает дышать чаще и своим жарким дыханием рвет мой пульс в клочья.

      Удовольствие прошивает тело, между ног становится мокро и невозможно горячо.

      Я уже почти на грани, а ведь он только начал, едва касается пальцами, скользит в глубине и раскрывает постепенно, подготавливая.

      Сама нетерпеливо ерзаю, выгибаясь сильнее.

      – Прекрати, – шлепает. – Не беги впереди паровоза.

      – У-у-у-у… Теперь мне точно страшно, боюсь твоего паровоза!

      Хихикнув в свой локоть, сильнее сжимаю пальцами простыню, чувствуя, как толчки становятся жестче и быстрее.

      Быстро-быстро подкатывает волна изнутри и сразу же отступает, замедляется, как замедляются движения пальцев.

      – Еще, – выдаю со стоном, признавая себя побежденной.

      Он меня пьянит сильнее, чем перебродившее вино. Кровь становится бурлящей рекой, приливая сильнее между ног и сзади.

      – Глеб! – хныкаю.

      Завожу руку назад, пытаясь пощупать его, дотронуться, поворачиваю голову, жаждая увидеть.

      Хочу освобождения от этих тянущих ощущений, тягучих, медленных, закручивающих в безжалостную спираль.

      – Лежи, блять. Не то свяжу.

      – Почему я не могу на тебя смотреть?! Обнимать.

      – Потому что первый раз, дурочка. Нужно аккуратно. Или хочешь, чтобы я твои ноги на плечи закинул и в попку долбил?

      – Необязательно так пошло, Бекетов.

      – Именно так и получится, – обещает.

      Его пальцы внезапно пропадают совсем, находят мои руки, накрывая, зажимая в замок.

      Большое тело Бекетова накрывает мое, чувствую, какая у него мокрая грудь и автоматически облизываю губы, как если бы трогала его всюду губами, слизывая капельки пота.

      – Сейчас…

      Губы Бекетова