Смерть придёт на лёгких крыльях. Анна Сешт

истину».

      «Пробудись, пробудись!..»

      В многоликом шепоте, ставшем совсем далеким, голос своей Богини она различала ярче прочих.

      «Первозданные воды омывают тебя. Дарую тебе свое дыхание – дыхание Западного Берега. Твоя плоть жива. Твое дело еще не закончено, моя Шепсет…»

      Шепсет.

      Ее звали Шепсет.

      Осознав свое имя, она сумела, наконец, сделать судорожный вздох, сладкий, как ритуальное вино…

      И в тот самый миг боль вспышкой рассекла ей бок.

      Она закричала, распахнула глаза, встречаясь взглядом со склонившимся над ней Инпу[5], Первым из Западных.

      Нет… конечно же, всего лишь жреца, воплощавшего Инпу.

      Мужчина отшатнулся. Маска с шакальей головой сползла, приоткрывая лицо. Черты расплывались перед затуманенным взором в неверном ало-золотистом свете.

      Шепсет протянула к нему дрожащую руку, попыталась сесть, зажимая другой ладонью рану. Кровь выходила толчками, почему-то холодная… И собственный голос звучал хрипло, незнакомо, пугающе:

      – Помоги мне…

      – Ты… ты же… – мужчина осекся, выставив перед собой окровавленный нож.

      Память разворачивалась медленно, неохотно. Она отчетливо помнила ртутные воды и шерсть пса-проводника под ладонью, но и эти видения понемногу меркли, оседая внутри. Шепсет не понимала, где она и как здесь оказалась. Ужасающая слабость мешала двигаться, словно девушка все еще была скована мертвыми волнами небытия. Но боль странным образом отступала – тело будто онемело.

      Шепсет облизнула сухие губы. Привкус собственной крови смешивался с горьковатой сладостью. Почему-то важно было вспомнить этот вкус.

      – Пожалуйста… я… – Она уставилась на нож, подрагивающей в его руке.

      Черный обсидиан. Клинок, которым рассекают плоть, готовя тело к мумификации.

      Бальзамировщик готовил к вечности… ее тело?

      – Ты мертва, – жестко закончил жрец, запечатывая приговор.

      Шепсет порывисто покачала головой, сделала еще одну попытку подняться, опираясь о… ритуальный стол, стаскивая за собой льняное полотно.

      – Нет, нет, я не… – Она растерянно опустила голову, глядя на окровавленную ладонь, зажимающую рану.

      Ноги подкосились, и она крепче ухватилась за ритуальный стол. Перед глазами плыло, но пульсацию хлещущей крови она больше не чувствовала, а боль уже не мешала дышать. Но Шепсет боялась отнять руку, не зная, что обнаружит.

      Бальзамировщик успел стянуть мешающую маску. Лицо было незнакомым, но в чертах застыла мрачная решимость – ни тени сочувствия. От его первого страха осталась лишь легкая тень. Мужчина смотрел на нее, как на одну из тварей самых темных уголков Дуата[6], которую нужно отправить обратно во что бы то ни стало. Коротко он глянул в сторону, стараясь не упускать из вида Шепсет.

      Девушка проследила за его взглядом. Оружия в комнате подготовки не было, кроме разложенных на белом полотне ножей и крючьев – его инструментов. Ближе к ней, у стола, стояли корзины с натроном[7].

      Жрец

5

Инпу (или Анпу) – древнеегипетское имя шакалоголового бога Анубиса, покровителя погребальных ритуалов и мумификации, проводник душ. Один из самых первых богов царства мертвых, почитавшийся как судья еще до возвышения культа Осириса.

6

Дуат – мир потустороннего в верованиях древних египтян, куда уходят мертвые и где обитают самые разные сущности, от богов до чудовищ.

7

Натрон – особая смесь соли и соды, природная или приготовляемая специально. Использовалась при бальзамировании и для ритуального очищения.