Русский победный марш по Европе. Валерий Шамбаров

Ленинградом, обжегшись со штурмами русских дотов и батарей, финны тоже засели в окопах, предоставили брать город немцам. На реке Свири попытки пробиться навстречу германским друзьям были робкими, и их быстро прекратили. Финские армии развивали наступление там, где занимать чужие земли оказывалось полегче. Продвигались в Карелии, захватили Петрозаводск, Олонец. Некоторый демократизм проявился и в расовом вопросе. Финны, в отличие от немцев или румын, не преследовали евреев. У них иудаизм оставался уважаемой религией, в финской армии были даже раввины, окормлявшие еврейских солдат и офицеров.

      Но демократия никак не сказывалась на жестокости и зверствах. Финны редко брали в плен русских солдат. Известны случаи, когда их даже не расстреливали, а замучивали пытками или сжигали. О финских частях с содроганием вспоминали жители Смоленщины (далековато забрались от «исконных» земель!). Местное население считало их гораздо страшнее немцев. Германские подразделения редко прибегали к каким-либо неоправданным репрессиям – разве что отвечали на вылазки партизан, мстили мирным деревням. Если же в село приходили финны, они устраивали расправы без всякого повода, только из ненависти к русским. Расстреливали всех мужчин или кололи их штыками.

      А в захваченной Карелии развернулась «финнизация». Местных карелов и финнов объявили «родственными», стали призывать в свою армию. «Нефинноязычное население», то есть русских, независимо от пола и возраста, загнали в лагеря. Среди иллюстраций фашистских зверств стала «классической» фотография – детишки за колючей проволокой показывают свои ручонки, где вытатуированы номера. Но обычно умалчивается, что на фото изображен не германский лагерь! Это финский лагерь в Кондопоге! Заключенных, в том числе и детей, гоняли на тяжелые работы, держали впроголодь, избивали. В лагерях одного лишь Петрозаводска умерло не менее 7 тыс. человек. Общее же количество жертв в Карелии среди мирных жителей историки оценивают в 20–25 тыс.

      Однако затем ход войны переломился. Финны озаботились. Маннергейм объявил себя больным, отправился «подлечиться» в Швейцарию – в клубок международной дипломатии и разведок. Забрасывал удочки, каким способом Финляндия могла бы выйти из войны. Но главным препятствием становились сами финны. Им никак не хотелось возвращать Карелию! В начале 1944 года «первый сталинский удар» отбросил немцев от Ленинграда. Возникла надежда, что финских политиков это образумит. Сталин решил дополнительно припугнуть их. Поручил командующему дальней авиацией Голованову нанести несколько воздушных ударов по Хельсинки. В феврале было совершено три масштабных налета, и Голованов вспоминал: если бы бомбили непосредственно финскую столицу, она просто исчезла бы. Но Сталин запретил удары по жилым кварталам и центру города, велел бомбить только порт, железнодорожный узел, военные объекты. Он не желал, чтобы нарастало озлобление, намеревался лишь подтолкнуть противников к переговорам.

      Увы,