«Любовь к родному пепелищу…» Этюды о Пушкине. Арнольд Гессен

разрушая рубежи,

      Неслыханные перемены,

      Невиданные мятежи…

      Этот юный студент был будущий поэт Александр Блок, поступивший в Петербургский университет в том же 1898 году, что и я, и так рано, – я хорошо помню этот печальный августовский день 1921 года, – ушедший из жизни… В нашем доме бывала в двадцатых годах жена Блока – Любовь Дмитриевна, дочь Д. И. Менделеева. Читала поэму «Двенадцать» так, как учил ее муж…

      Среди нас находился и поступивший тогда в университет студент Павел Елисеевич Щеголев, будущий замечательный пушкинист, автор классического труда «Дуэль и смерть Пушкина»… Так началось то чудесное утро, первое утро моего большого путешествия в новый век, в новый мир, в новую эпоху человечества.

      Позже мне приходилось часто встречаться и беседовать с П. Е. Щеголевым. Дружеские отношения связывали меня и с другим замечательным пушкинистом начала веха, Николаем Осиповичем Лернером…

* * *

      Незадолго до Международной книжной выставки в печати отмечалось столетие со дня рождения известного дореволюционного издателя И. Д. Сытина. Я работал в издававшейся им газете «Русское слово» и на посвященных ему вечерах в Центральном доме литераторов, и у журналистов делился воспоминаниями о встречах с ним.

      Среди книг я увидел прекрасно изданную Государственным издательством политической литературы книгу о Сытине, и воскресли в памяти его рассказы о том, как он пришел из деревни в Москву искать счастья. Здесь он создал крупнейшее в тогдашней России издательство, выпускал популярнейшую в то время газету, ему принадлежала нынешняя Первая образцовая московская типография, в которой работало три тысячи человек.

      Особенно ярко запомнилась мне одна встреча с этим удивительным русским самородком. Это было в 1909 году.

      Я жил тогда в Петербурге. Из петербургского отделения «Русского слова» раздался звонок:

      – Арнольд Ильич, приехал Иван Дмитриевич… Просит вас зайти сейчас.

      Сытин встретил меня приветливо, полувопросом, полуимперативом:

      – Ну что же, поедем в Константинополь… Там началась младотурецкая революция… Выехать нужно завтра…

      Государственная дума, где я работал постоянным специальным корреспондентом, была распущена на каникулы, такая поездка улыбалась мне, и я дал согласие.

      – У вас есть наличные деньги? – обратился Сытин к заведывавшему отделением. – Нет?

      Он вынул из кармана крупную сумму денег и передал мне:

      – Вот вам на дорогу. Нужно будет еще, телеграфируйте, вышлем.

      На другой же день я выехал в Одессу, оттуда морем. На пароходе оказался попутчик, корреспондент «Одесских новостей».

      Остановка в Афинах, и мы в Константинополе. Столица Турции бурлила. Ощущалось жаркое дыхание революции. Была пятница, день селямлика. Восставший народ валом валил в Илтдыз-киоск, в парк, окружавший дворец, где обитал последний султан Турции Абдул-Гамид, вошедший в историю под именем Кровавого.

      Наняли парный экипаж и влились в этот бурный поток. На мосту