Тайна великого живописца. Нина Дитинич

молоденьких девиц, сидящих за соседним столиком, и словно не слышал шефа.

      – Разве это красота, – скривил он рот. – Девки раскрашены, пусть дорогой косметикой, пусть отличными стилистами, но нет в них естества, сока жизни нет, ненастоящие они… куклы резиновые…

      – Ты меня не слушаешь!.. – рассердился Чарущев. – Я тебе о деле, а ты про баб, да наплюй ты на них…

      – С чего ты взял, что у нас есть конкуренты? – Эдик закинул в рот ледяной ломтик манго.

      – С того, – сердито нахмурился Чарущев. – Два странных убийства подряд…

      Подвинув к себе креманку с десертом и едва не опрокинув бокал, Эдуард нехорошо ухмыльнулся.

      – Погоди немного, не дергайся раньше времени, может, наоборот, народ к тебе ломанется… Люди любят всякую чертовщину и ужасы, а особенно наш народец. Как только где катаклизмы, цунами или вулкан проснулся, то наши ломятся туда…

      – Дикие людишки! – поморщился Чарущев. – Но боюсь, это не наш случай, – печально проговорил он. – В последнее время клиентов нет, а ведь до этого у нас были очереди…

      Выбрав наконец себе девицу, Хруст уставился на нее масляным взглядом.

      – Может, в покои пойдем? – так Эдик называл отдельные номера клуба.

      – Что-то мне не до девок, – пробурчал Чарущев.

      – Да ладно, Арсений, выкини глупости из головы, надо радоваться жизни… Смотри, как на тебя вон та рыженькая смотрит…

      – И все-таки у меня из головы не выходит, кто убил девицу и Дмитрия?

      С сожалением отвернувшись от глубокого декольте брюнетки, Хруст недовольно бросил:

      – Какой-нибудь отморозок, у которого не все дома…

      – А черная роза? – уныло пробурчал Чарущев и вздохнул: – В довершение ко всему каждый день полицейские у нас ошиваются…

      – Черная роза – это круто, – хохотнул Хруст. – Черная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви… Да псих натуральный наш убийца…

      – Все шутишь, – обиделся Чарущев. – Я с тобой серьезно, а ты глумишься…

      – А ты хочешь, чтобы я рыдал? – посерьезнел Хруст. – Я ума не приложу, кто убил Димку и эту девицу, только шестое чувство говорит мне, что этими беднягами дело не закончится, будут еще убийства…

      – Ты с ума сошел! – побелел от ужаса Чарущев и стал озираться. – Какие убийства, что ты мелешь?!

      – Ну, в этот клуб убийца вряд ли проникнет, – громко засмеялся Хруст. – Здесь крепкая охрана, так что не пугайся…

      Окружающие стали обращать на них внимание, и, заметив это, Чарущев пнул своего спутника под столом.

      – Не забывайся, мы здесь не одни…

      – Да я шучу, неужели непонятно? – продолжал заливаться бессмысленным хохотом Хруст.

      Чарущев понял, что художник прилично набрался.

      – Ты уже хорош, – разозлился он. – Давай поднимемся в номер…

      – Только захватим вон ту темненькую, – ткнул пальцем в девицу художник.

      – Ты отоспись сначала, а потом девушку проси, – прошипел