Кто и как развалил СССР. Хроника крупнейшей геополитической катастрофы ХХ века. Владимир Исаков

событие, смысл которого стал ясен много позже.

      С телетайпной ленты. Сообщение ТАСС, 4 сентября 1991 г.: Вооруженные формирования так называемой национальной гвардии Чечено-Ингушетии во вторник захватили здание телецентра и Дом радио в Грозном. Выступивший по местной телерадиосети председатель исполкома съезда чеченского народа Дудаев объявил о низложении Верховного Совета Чеченской республики. Корреспондент ТАСС передает из Грозного: обстановка в столице Чечено-Ингушской республики крайне напряженная. На основных магистралях парализовано движение транспорта. На улицах – вооруженные люди. В результате двухнедельных беспрерывных митингов с требованием немедленной отставки всего руководства, обвиняемого в попытках сотрудничества с руководителями провалившегося антиконституционного путча, официальные структуры власти парализованы. Здание парламента и правительства блокированы…

      Так заговорили, заболтали на этом съезде Союз ССР. Возможность остановить процесс распада не была реализована. Напротив, решения съезда придали последующему разрушению союзных структур видимость «легитимности». И случайно ли то, что одна из последних фаз распада Союза хронологически точно совпала с началом кризиса власти в Чечено-Ингушетии – первым явным признаком начинающегося развала России?

      В первый же день после окончания съезда, 6 сентября 1991 года, Горбачев сделал то, что он не решился сделать на съезде: по его инициативе Госсовет СССР проголосовал постановление о признании независимости трех прибалтийских республик – Литвы, Эстонии, Латвии…

      Москва, Кремль, 4 ноября 1991 года

      12 часов дня, Зал заседаний политбюро в Кремле. Горбачев входит в зал сосредоточенный и внутренне сжатый как пружина. Прожекторы телевидения освещают собравшихся за столом президентов восьми республик и премьеров Украины и Армении, заменяющих первых лиц. Кресло справа от Горбачева, зарезервированное по установившейся традиции за Ельциным, не занято. Участники заседания щурятся от яркого света и на всякий случай молчат – приглашение телевидения было для них «сюрпризом».

      Горбачев одновременно и с раздражением и с тайным облегчением смотрит на пустое кресло Ельцина, интересуется, нет ли от него новостей, и решает начинать, не дожидаясь его прихода. Тем более, что начинать надо с изменения повестки дня.

      Главным «сюрпризом» Горбачева, ради которого он пригласил телевидение, было решение выступить с развернутой политической речью. Поскольку повесткой дня, разосланной накануне членам Госсовета, это не было предусмотрено, надо было прямо на заседании внести дополнительный пункт «О текущем моменте». Энергичное возражение со стороны Ельцина могло бы поломать весь сценарий.

      Придвинув к себе подготовленный текст, Горбачев, уже не глядя на членов Государственного совета, обратился к согражданам.

      М. Горбачев: – Мы в тяжелой ситуации, если не сказать – в тяжелейшей. У меня складывается впечатление, что мы слишком легко, без должной ответственности распорядились тем капиталом, который получили