Врата войны. Роман Буревой

– нам кранты… Что будем делать, если снег?

      – Соорудим лыжи… На лыжах еще быстрее идти, – рассеянно пробормотал Виктор, прислушиваясь ко все нарастающему бурчанию в кишечнике.

      Таблетки, найденные в блиндаже, давно кончились.

      – Вы серьезно? – растерялся Димаш.

      – Нет, конечно. А может, и да… Откуда мы знаем, что в нашей жизни – серьезно, что – только смех?

      – Ну да, да… – закивал Димаш. – Вы же всегда так. Только я не пойму… Тон у вас серьезный, а слова…

      – Серьезно то, что у меня понос. – Виктор спешно натянул брюки и куртку, сунул ноги в ботинки.

      Отличные армейские ботинки «синих» нашлись в блиндаже. Размер как раз тот, что у Виктора.

      – Я в домик! Самое время подумать о нашем положении, – все тем же убийственно серьезным тоном сказал Виктор.

      Выбежал наружу – и к уборной. «Домик» – это условно. Не было никакого «домика». Виктор с Димашем месяц назад пытались притащить будочку из брошенной деревни, но потом оставили эту затею. Силенок не хватило. После мортала они были слабы, как дети. Любая баба могла положить каждого на лопатки.

      Среди невысоких ярко-зеленых елочек стояло два ярко-синих толчка. Виктор спустил штаны и опустился на тот стульчак, что слева. Левый стульчак был мужской, а тот, что справа – женский. Так они решили в первый день, когда добрались до блиндажа. Синего цвета толчки в ельнике остались от прежних обитателей. Анекдот: «У синих – синие толчки, у красных – белые. Почему? Ответ не помню… придумайте сами». Виктор усмехнулся, вспомнив, как на второй день оседлой жизни они вдвоем с Валюшкой сидели на стульчаках, маясь кровавым поносом. И ни ее, ни его это соседство не смущало.

      Тогда, на второй день после спасения (они так все и говорили «первый день спасения», «второй день спасения», «третий…») Рузгину удалось связаться с комбатом. Лейтенант долго орал в коммик, повторяя одно и то же: «Мы угодили в ловушку… Да, в мортале… осталось четверо… (тогда их было еще четверо)… самим не выйти… пришлите вездеход…» Был уже сентябрь, связь работала. С грехом пополам.

      – Обещал! Вася обещал прислать вездеход, – сообщил после разговора Борис. – Я ему координаты скинул.

      Губы его расползались в жалкой улыбке. Он, кажется, и сам не верил, что комбат пришлет за ними машину. Виктор только пожал плечами: если Васильев сумел прокормить обещаниями всю весну Эдика Арутяна, то Борьку Рузгина, несмотря на его лейтенантские нашивки, точно обманет. Комбат – торговец и делец. Все лето он продавал и покупал, ни от кого своих махинаций не скрывал. Арутян заплатил майору, и заплатил хорошо. Вопрос на засыпку: что мог предложить Васильеву лейтенант Рузгин?

      – Говорят, Вася на той стороне дилером на бирже работает. Бабок у него немеряно. Особняк суперовский.

      – Вранье, – отвечал Виктор. – Это он сам рассказывает, когда напьется. Мечта у него такая. На самом деле он торгует старыми машинами.

      2

      Проныра Арутян, деляга Арутян – какими прозвищами только его не награждали!