Не римская Испания. Арбалетчики князя Всеслава. Арбалетчики в Карфагене. Арбалетчики в Вест-Индии. Безбашенный

носом практике я прихренел от количества всплывшего вскоре шлака. Это ведь по весу самоцветный порошок составлял две трети от меди, а по объему заметно превышал ее, да плюс еще известняк с углем, и при разложении минерала окиси кремния отшлаковывалось преизрядно. Основную часть этого шлака мой «подмастерье» удалял специальным бронзовым совком, но сколько-то его все же осталось.

      Тут пацан вторично меня удивил – взял и разлил металл в несколько маленьких форм, дал ему в них застыть и вытряхнул слитки, на поверхности которых оказалось не так уж и мало вплавленных в них частиц шлака. Ухватая очередной слиток железными щипцами, он опускал его для охлаждения в воду, из которой с шипением вырвался пар, а затем укладывал его на наковальню и просто отбивал молотком от остатков шлака. То же самое делали ведь и обычные кузнецы с крицей восстановленного из руды железа. Ковка – это прежде всего очистка металла от инородных включений, и лишь во вторую очередь – способ его дальнейшей обработки.

      Очищенные от шлака слитки Нирул порубил зубилом на мелкие кусочки для облегчения второй плавки, и я снова обошел место действия, зачитывая басню. И снова усердно кочегарили рабы-помощники, снова горкой выпирал шлак после заливки металла в тигель с порошком, а парень обливался потом над пышущей жаром печью, удаляя его совком. Лишь в ходе третьей плавки в расплав попали последние порции порошка, после чего весь бериллий – алюминий, скорее всего, уходил в основном в шлак – с примесью железа перешли из толченых самоцветов в бронзу, а уж для ее окончательной очистки от шлаков понадобилась четвертая плавка, которую мы сделали после ужина. Этот процесс уже мало отличался от давешнего спасения брака, и я понял, что у пацана все получится. Требовалось еще правильно «облагородить» металл, после чего он только и приобретет твердость и пружинные свойства, но это Нирул уже делал, а уж истовую веру в успех я ему организую в лучшем виде!

      Это мы отложили назавтра, поскольку был уже поздний вечер, а парень и вымотался, и переволновался, так что свой отдых заслужил честно.

      – Мошенник! Шарлатан! Рабовладелец! Эксплуататор! – так обласкала меня Юлька, когда мы всей компанией мирно курили трубки – теперь уже наконец-то каждый свою собственную – перед отходом ко сну.

      – Да, мы такие! – весело согласился с ней я, а заэксплуатированный мной Володя кое-что высказал на ушко своей Наташке, отчего та – в кои-то веки – виновато опустила глазки. В общем, заработав от меня за сегодняшнее зубоскальство шекель, он похвастался ей, а та проболталась Юльке. Гнев защитницы прав трудящихся поутих, когда мы договорились с ребятами, что отныне и впредь они будут «помогать» мне по очереди. Пожалуй, я и своему замордованному рабу завтра отдам его шекель, который получу за два дня его работы. Я от этого не обеднею, поскольку у меня все равно будут оставаться три в день, а принцип «Живешь сам – давай жить и другим» никому еще в этом мире не вредил…

      Утром я назначил «трудовую вахту» Сереге. Юлька, конечно, вообразила