Во тьме. Рассказы и миниатюры. Сайд-Хасан Кацаев

мых близких друзей знали о наших отношениях.

      Люди обычно любят сплетничать. Особенно о красивых и молодых незамужних женщинах. Наши же отношения были чисты.

      «Несмотря на взаимные чувства, между нами ничего не было. Что у нее может быть общего с другими?» – думал я.

      Я не верил всем этим сплетням и пересудам. Но со временем мы отдалились друг от друга. Я перестал ездить к ней, и мы не виделись по нескольку лет. Этот мир и люди были совсем не те, какими мне казались в юности. Иллюзии давно рассеялись…

      Я думал: нет в мире сил, способных помешать нам. Я буду с ней счастлив. И по шариату, и согласно светским законам, мы могли пожениться. Но адаты запрещали.

      Она как-то дала мне прочитать рассказ одного зарубежного автора. Кажется, он был напечатан в журнале «Огонек».

      Ученик влюбился в свою учительницу. По утрам, как бы невзначай, встречал ее неподалеку от дома, где она снимала квартиру и шел с ней в школу, помогая нести книги. Он находил любую причину, чтобы остаться с ней наедине. После уроков, пока она проверяла тетради, приносил ведро с водой, старательно мыл доску, вытряхивал тряпки, сворачивал карты… Когда наступала пора идти домой, он подавал ей шляпу и пальто.

      Она тоже полюбила его, но понимала, что так продолжаться не может. И решила поговорить с ним об их странных отношениях.

      – Тебе только неполных четырнадцать лет, а мне двадцать четыре. Надо помнить о том, что могут сказать о нас люди. Я, наверное, переведусь в другую школу.

      – Не нужно. Скоро мы переезжаем в Мэдисон.

      – Надеюсь, не из-за всего этого?

      – Нет, просто отец нашел там работу. Это близко. Всего в пятидесяти милях. Разрешите я иногда буду приезжать, чтобы увидеться с Вами?

      – Думаешь, это хорошая идея?

      – Нет, пожалуй, нет, – сказал он и, немного помолчав, выпалил: – Если б только Вы меня подождали!

      – Десять лет?

      – Мне тогда будет двадцать четыре.

      – Но мне тогда будет тридцать четыре. Вряд ли это возможно.

      – А Вам бы хотелось? – спросил он.

      – Да, – тихо ответила она. – Мне бы очень этого хотелось! Но ты забудешь меня. Жизнь так устроена.

      – Я никогда Вас не забуду! – заверил он.

      Прошло много лет… Однажды в Гринтаун вместе с женой приехал молодой мужчина. Оставив жену в отеле, он вышел в город прогуляться и стал расспрашивать об учительнице. Ему сказали, что она умерла и показали могилу. Девушка скончалась вскоре после его отъезда…

      Помню, тогда меня не очень тронул этот рассказ.

      Сказка какая-то!

      Убийство из-за ревности и смерть от тоски по любимому я допускал лишь в трагедиях Шекспира. У писателей же других эпох дуэли и самоубийства вызывали мое недоверие, даже к Гёте, автору знаменитого «Вертера». Исключение, может, составляли арабы средневековья. «Полюбив, они умирают…»

      В том рассказе первым влюбился юноша.

      Я же начал за ней ухаживать лишь после того, как узнал о ее чувствах ко мне.

      Мне исполнилось двадцать пять лет.

      «Теперь я старше ее тогдашней, – думал я иногда. – Сколько же ей было лет? Двадцать? Двадцать один? Мне – шестнадцать».

      Они давно переехали в другое село. Женился ее младший брат. Она нянчит племянников. Но замуж так и не вышла.

      Она была очень милой и обаятельной, ласковой со всеми. Много мужчин просило ее руки. И женщины недолюбливали ее за красоту и редкую доброту. У завистливых людей черные сердца и злые языки. Может, поэтому люди возводят на человека напраслину?

      Без какой-либо видимой причины, словно от порчи или сглаза, она внезапно заболела. Ее беспокоила нога, плотно перевязанная и незаживающая, несмотря на всевозможные лекарства и мази. Но я никак не допускал мысли, что она может умереть от этой болезни.

      Сначала я не поверил, когда услышал об этом.

      Речь, наверное, идет о другой…

      Когда умирает кто-то из близких и родных, сердце долго не может смириться со смертью.

      «Он не умер, – думаешь ты, – он просто куда-то уехал. Его просто нет дома. Но скоро мы увидимся…»

      За долгие годы болезни отца, приезжая домой, я настолько привык видеть его в своей комнате, что еще несколько лет после того, как случилось неизбежное, не допускал мысли, что его нет, и я больше никогда не увижу его. Он находится у себя. Отдыхает, спит. Вот-вот он проснется и выйдет, и мы вместе сядем за стол…

      За годы войны людям пришлось пережить многое.

      Чего только не пришлось увидеть, испытать!

      – Придет время, когда живые будут завидовать мертвым! – говорили святые отцы. – Глаголющие истину будут плакать, а изрекающие ложь – смеяться.

      Когда танки и пехота не в силах штурмом взять очередной населенный пункт – в ход идут