Финансист. Титан. Стоик. Теодор Драйзер

присутствие ее родителей было в высшей степени нежелательным. Он также понимал, что даже Эйлин была не слишком желанной особой в списке приглашенных, Анна и миссис Каупервуд, обсуждавшие перечень гостей, часто упоминали об этом.

      – Она такая вульгарная, – заметила Анна, обращаясь к невестке, когда они дошли до имени Эйлин. – А ее отец! Если бы у меня был такой отец, я бы сидела в сторонке и помалкивала.

      Миссис Каупервуд, стоявшая перед секретером в своей новой опочивальне, приподняла брови:

      – Знаете, Анна, мне иногда хочется, чтобы бизнес Фрэнка не вынуждал меня иметь что-то общее с ними. Миссис Батлер – просто зануда. Она благожелательна, но вообще ничего не понимает. А Эйлин совершенно бесцеремонная. Думаю, она слишком прямолинейна. Приходит сюда и играет на рояле, особенно когда Фрэнк дома. Сама бы я не возражала, но знаю, что ему досадно. Она играет шумно и бестолково, и ей не приходит в голову выбрать что-нибудь действительно изящное и утонченное.

      – Мне не нравится, как она одевается, – поддержала ее Анна. – Она выставляет себя напоказ. Позавчера я видела ее в экипаже, и боже ты мой! Вам стоило бы это видеть! Алый жакет с вышивкой и черной тесьмой по краям, тюрбан с огромным алым пером и лентами до талии. Представьте себе, кататься в такой шляпе! А ее руки! Видели бы вы, как она держит руки, как манерно изгибает кисти! – Она показала, как это выглядело. – На ней были желтые перчатки с раструбами, она держала поводья в одной руке, а кнут в другой. Она мчалась как безумная, а кучер Уильям стоял позади. На это стоило посмотреть. Просто смешно, что она мнит о себе! – И Анна хихикнула, то ли презрительно, то ли укоризненно.

      – Все же нам придется пригласить ее; не вижу, как от нее избавиться. Впрочем, я знаю, как она себя поведет. Будет манерничать и задирать нос.

      – Не понимаю, с какой стати, – заметила Анна. – С другой стороны, мне нравится Нора. Она гораздо приятнее и не строит из себя бог весть кого.

      – Мне она тоже нравится, – согласилась миссис Каупервуд. – Действительно, очень мила, а по мне так и более хорошенькая.

      – Вот-вот, и я так думаю.

      Было забавно, что именно Эйлин почти полностью занимала их внимание и заставляла их сосредоточиться на своих так называемых странностях. Все, что они говорили, было по-своему верно, но как бы то ни было, девушка и впрямь была красавицей, а ее ум и энергия были выше среднего. Ее честолюбие делало ее заметной и несносной для некоторых людей, поскольку она была воплощением тех недостатков, против которых восставало общественное мнение. Ее возмущало, что люди считают ее родителей недостойными светского общества и это распространяется на нее. Она чувствовала себя не менее достойной, чем любой другой человек. Каупервуд-младший, такой способный и быстро приобретавший известность, вроде бы понимал это. Он радушно обходился с ней и всегда был готов поговорить.