Летели качели. Константин Стешик

Маша зажигает новую, смотрит на огонь, снова дует. Спичка гаснет. Маша зажигает новую, смотрит на огонь, снова дует. Спичка гаснет. Маша зажигает новую, смотрит на огонь, снова дует. Спичка гаснет. Маша зажигает новую, смотрит на огонь, снова дует. Спичка гаснет. И так далее до последней спички.

      14

      Один человек однажды собрал все свои вещи, которых у него было не так много, и поехал с ними в лес.

      В лесу было темно и сыро, высокие старые ели даже не скрипели на ветру – и дождь не попадал на землю под ними, оседая по пути вниз на широких ветвях.

      Человек нашел подходящее место, сложил на нем все свои вещи и пошел вокруг них по спирали – собирать хворост. Набрав столько, сколько ему было нужно, человек умело и быстро развел костер.

      Огонь получился сильным и настолько ярким, что был даже не оранжевым, а почти белым. Человек присел у огня прямо на землю, расшнуровал большой походный рюкзак и вынул из него толстую пачку писем, крест-накрест заклеенную скотчем. Письма отправились в огонь, за ними последовала пухлая тетрадка в твердой обложке.

      Вещь за вещью выуживал человек из рюкзака и отправлял в огонь.

      Любимый фонарик, свернутые в трубку детские рисунки, потрепанные видеокассеты без коробок, залоснившиеся игрушки без лап, хвостов и ушей, парочка фотоальбомов, перочинный нож, тонкая книжка в зеленой обложке с плохо нарисованными ладонями, курительная трубка, кисет с табаком, кошелек, паспорт, катушка синей изоленты, дырявая футболка с лицом в очках за колючей проволокой, мобильный телефон с зарядным устройством, коробка с давно слипшимися насмерть леденцами и много чего еще.

      Когда вещи кончились, человек отправил в огонь пустой рюкзак, а за ним – привезенную отдельно гитару. Костер стал выше и громче – и уже не просто трещал, а гудел, выбрасывая вверх острые лапы искр.

      Человек снял обувь и тоже скормил костру. А после встал и просто вошел в огонь, загоревшись сразу весело и ярко, став прозрачным и невесомым – и горел, как змеиная шкурка, сворачиваясь и постепенно исчезая.

      Когда же его не стало совсем, из костра воздушным шагом вышел кто-то другой и пошел из лесу прочь.

      А может быть, нам показалось.

      Так странно и пронзительно

      Сегодня ночь устроена —

      И будто бы не жил еще,

      И будто бы уже.

      С ума сошел, и, видимо,

      Назад теперь всю ночь идти,

      Босыми топать пятками

      По мокрому песку.

      Болеть потом решительно,

      Выкашливая легкие,

      Лежать под одеялами

      И в потолок смотреть.

      И ставить под сомнение

      Возможность возвращения —

      Ведь если дом покинул ты,

      Назад уже никак.

      Пусть даже все знакомое,

      Родное и привычное,

      Но ты теперь – не ты теперь,

      А просто друг семьи.

      Так странно и волнующе

      Внутри меня устроено —

      И будто бы не я совсем,

      А будто бы и я.

      И вся моя история

      Всплыла и томно крутится —

      Как спелая черничина

      В топленом молоке.

      The