Выхожу тебя искать. Анна Данилова

почему бы и нет? Кстати, я могу назвать тебе имя твоего очаровательного музыканта…

      – Ну и как же его зовут?

      – У него прекрасное имя. Такое же прекрасное, как и он сам. Угадай.

      – Представления не имею.

      – Герман. Герман Кленов. Лучше и не придумаешь…

      – Ну что ж, поеду в «Европу»… А вдруг он там… репетирует?

      Глава 5

      Но Германа в ресторане не было. Шесть часов вечера – самое неприятное время для ресторанной жизни. Для отдыха – рановато, для обеда – поздновато. В этот час там можно встретить случайных и, как правило, оголодавших или замерзших посетителей, возможно приезжих, кому карман позволяет наслаждаться свежей ухой из стерляди, молодой бараниной в винном соусе и кроликами в сметане.

      – Скажите, – обратилась Юля к официанту, лицо которого показалось ей знакомым (скорее всего именно он обслуживал их в тот вечер, когда Крымов поставил своей задачей во что бы то ни стало провести ночь с отдохнувшей и посвежевшей Юлей, но вместо этого всю ночь обнимался со своим «насекомым»), – во сколько приходит ваш пианист и как его зовут?

      – Зовут его Герман, а приходит он к восьми часам. Между прочим, вы не первая, кто интересуется им… Не мое это, конечно, дело, но, по-моему, его не интересуют женщины…

      – Неужели мужчины?

      – Я вам ничего такого не сказал…

      – Тогда зачем же было говорить, что он не интересуется женщинами?

      – Вчера, например, одна дама караулила его у служебного выхода из ресторана и была столь навязчива, что Герману пришлось выбираться на улицу через кухню…

      – И давно он у вас?

      – Не очень, месяца два-три…

      – Я понимаю, вам, должно быть, не очень приятно, когда в вашем присутствии обращают внимание на другого мужчину, но согласитесь, он производит впечатление…

      Вдруг она остановилась. Она вела себя просто недопустимо – опуститься до разговора с официантом и обсуждать с ним свои личные проблемы?! Хотя какие же они личные и почему проблемы? Разве этот мальчик занимает хоть сколько-нибудь места в ее сердце? Если бы она могла ответить на этот вопрос… Ее томила жажда чего-то неизведанного, запретного, но это чувство было рождено не телом, а духом. Больше того, она осознавала, что вчера, в то время как ее обнимал в полутанце-полукружении Крымов, ей хотелось, чтобы он заметил ее взгляд, обращенный на Германа… Это ли не ребячливость? Это ли не пошлое желание вызвать ревность у мужчины, который на тебя совершенно не обращает внимания? Как же это глупо…

      – У вас есть груши или сливы? – спросила она официанта, который почему-то не отходил от нее.

      – Мне показалось, что вам плохо… Я даже испугался… – услышала она над самым ухом и бросила на молодого человека взгляд, полный пренебрежения.

      – Так есть или нет?

      – Есть, то есть нет… Сейчас спрошу… А вот, кстати, и ваш обожаемый музыкант…

      Она покраснела до корней волос. Что ж, сама виновата, что позволила себе вольный разговор с официантом: теперь он будет каждый раз при встрече