Самолет улетит без меня (сборник). Тинатин Мжаванадзе

и захлопнула дверь.

      – Все, все уже кончилось, успокойся, маленькая, – она уложила трясущуюся Клару на кровать и укрыла ее пледом. – Я сейчас, только не выходи.

      – Почему ты не пришла? – прорыдала девочка, вжимаясь в подушку. – Даже ты! Даже ты…

      – Я не могла, – выдавила Лика, вышла из комнаты и увидела столпившихся возле входной двери гостей.

      – Закрой за нами, – высоким надменным голосом сказала тощая и перешагнула через порог, засунув руки в карманы.

      – Если что – зови еще, – кинул напоследок ее муж.

      Лика молча проследила взглядом, как неловко топтались в проеме пухляшка с мужем, заперла дверь и пошла на кухню накапать валерианки.

      Когда Клара уснула, Лика в полумраке вышла в гостиную.

      Миранда не спала. На одеяле стояла полная пепельница, а она все продолжала курить.

      – Тебе принести чего-нибудь?

      – Окно открой, – коротко бросила Миранда.

      Лика впустила холодный ночной воздух, потерла глаза, подышала, не понимая, что делать дальше.

      – Знаешь что, – сказала она, – это твой ребенок, твой дом, и я не имею права тебя осуждать. Но мне надо на какое-то время уйти.

      Миранда затушила очередной бычок, подтянула больную руку, молча откинула одеяло и медленно, неловко встала.

      Лика поняла, что не следует пытаться помочь. Миранда шла долго, закрылась в ванной, потом зашла в спальню.

      По углам разлеглась тишина, в открытое окно дышала зябкая ночь, едва слышно тикали часы под бронзовым купидоном. Глаза горели, сердце колотилось, как после долгого бега.

      Послышался звук открываемой двери, Миранда так же медленно, но уже увереннее дошла обратно до постели, осторожно села, вздохнула и повернулась к Лике.

      – Они больше сюда не придут, – сказала она.

      Лика кивнула.

      – Хорошо, что ты не вмешалась. Нам надо было самим разобраться.

      Лика снова кивнула.

      – Только останься с ней еще немножко, пока я буду в отъезде, ладно?

Дневник. 

      Такое-то число такого-то месяца. Клара

      Как только Миранда встала на ноги, она умотала к матросу.

      Мы с Кларой остались жить вдвоем.

      Как раз в это время все окончательно развалилось, задули ветры тлена и упадка, исчезли все составляющие былой нормальной жизни, а в первую очередь – свет и вода в кране.

      Время от времени свет все же дают, и почему-то строго в четыре утра.

      Надо успеть сварить хоть какой обед на электроплите, нагреть воды, погладить одежду (зачем?!), помыть голову и высушить ее ФЕНОМ!!

      И если очень сильно повезет – пропылесосить.

      Это каждый раз как волшебство – погруженный во тьму и глухую тишину город вспыхивает и внезапно начинает звучать из всех окон и дверей: музыка, смех и перекрикивания посреди тьмы.

      Клара, золотая девочка, подрывается со мной.

      Мы медленно стряпаем в полусне, а она перечисляет, что когда-то готовила ее бабушка.

      – Самое вкусное знаешь что было? Ореховый торт. Мама-а-а,