Сумасшедшее рандеву. Виктор Буйвидас

— малорослый Важик. Оба в стеганных красных алясках и штанах, в ботинках с шипами-«кошками». За спинами рюкзаки, в руках — ледорубы. На плече у Блу — тренога от теодолита, у Важика — черно-красная рейка с делениями.

      Капюшоны и темные очки-«консервы» наполовину закрывали небритые обветренные лица. Мелкий Важик тяжело дышал, каждый шаг уже давался ему с трудом. Он поправил очки, потер потный нос и еще больше отстал от лидера. Важик продолжил сосредоточенно ставить ноги в цепочку следов перед собой.

      Внезапно громко грянула мелодия из рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда». Блу поставил треногу, достал из внутреннего кармана айфон. На дисплее появилось лицо красивой Гали Орловой. Блу не обратил внимания на вдруг загудевший склон. Он широко улыбнулся и включил гаджет.

      — Галь, привет!

      — Хай, Блу! Как там у нас дела? Ты написал музон к моим стихам?

      — Я в процессе. Придумал классный драйв!

      Мимо пронеслась со страшным грохотом снежная лавина. Блу остался стоять, вонзившись в наст «кошками», его только сильно обдало снежным вихрем.

      — Ой, что это там у тебя за шум?! Взорвалось что-то на заводе??! — переполошилась Галя.

      — Да нет, пустяки. Это джет сел. Я стою на аэродроме, улетаю в Лондон на денек. — Блу беспечно сказал, выплюнув снег, набившийся в рот.

      — Ты что там закусываешь на радостях? — У Гали в голосе появились нотки подозрения.

      — Нет, это я кофем обжегся. Взял в «Старбаксе» капучино, — вдохновенно солгал Блу.

      — Смотри там! Чтоб был как стекло. А то пристанешь к стюардессе, а у них с этим строго — посадят на пять лет!

      — Да, Галь, я кроме тебя ни к кому приставать не собираюсь.

      — Я проверю. Какой у тебя номер рейса?

      — Извини, не могу больше говорить. Шеф зло смотрит! Целую. Мы уже на трапе…

      Эльбруса тут сильно дернула веревка. Он выключил айфон и оглянулся. На снежной целине за его спиной никого не оказалось. Важик исчез под лавиной. Снег блестел, как жемчужная россыпь, переливался, горел голубоватыми искрами…

      Блу воткнул ледоруб в твердый наст, прикрутил натянутую веревку к древку, пошел по направлению капроновой струны. Она пропала из вида в ледовой трещине впереди, в метрах десяти.

      Из-под снега донесся слабый крик.

      — Блу, я здесь!!! Ты оглох там??? — заорал напарник Блу.

      Сдавленный на груди веревочной петлей, Важик беспомощно болтался в ледовой трещине.

      — Эй, Важо, ты живой? — Блу крикнул с тревогой.

      — Вроде живой, — Важик перестал барахтаться, успокоился.

      — Сам выберешься?

      — Попробую.

      — Давай, я тащу помалу.

      Блу вонзился шипами ботинок в наст и потянул веревку на себя.

      Трещина неширокая. Важик, упираясь ногами и руками в ледовые стенки, стал подниматься вверх. У самого отверстия в снегу альпинист сделал неверное движение, и он снова чуть не упал вниз, но Блу рывком дернул веревку. Обессиленный Важик вывалился на сугроб, быстро отполз от края пропасти.

      Блу смотал шнур в бухту, принялся разминать натруженные руки.

      — Какого черта ты сошел со следа? — сердито спросил Блу. — Заснул, что ли?

      — Да сиганул от лавины проклятой!

      — Очканул?

      — Похоже на то.

      — Похоже на то, похоже на сё. — Блу проворчал и смело пошел к трещине.

      — Блу, ты куда? — испугался Важик.

      — Имущество доставать.

      Блу лег на снег у глубокой дырищи, опустил в нее веревку с петлей. На дне ледовой расщелины валялись ледоруб и рейка.

      Важик в панике отдувался и ел снег, еще не очень уверенный, что остался цел.

      Результатом глубокой коммерциализации нашей действительности стало четкое расслоение трудящихся на две категории: «белые воротнички» и «синяки». Первые благородно заседают в чистеньких офисах, вторые вяло припахивают в нищих колхозах и на грязных стройках.

      Утром прораб Галя Орлова вышла из вагончика к бригаде строителей, чтобы поставить задачу на день. Принюхалась к одному — от него разит. И, конечно, не мылом «Дуру».

      — Панурин, откуда вонь такая? — громко спросила она.

      Тот втянул воздух в ноздри и нагло соврал:

      — С завода чем-то повеяло. У нас тут рядом есть вонючее производство.

      — На сколько мне известно, он механический, а не самогонный!

      — Ну, тогда от дома. О, точно! Сейчас в каждой хате свой водочный цех есть! Цены в магазах-то кусаются!

      — А мне кажется, что воняет все-таки от вас! — Орлова насквозь прожгла подчиненного взглядом.

      А он, прохиндей, притянул к носу рубашку и пылесосно понюхал.

      — Да ты смотри, и правда! — Ёрник удивился абсолютно натурально. — Пропах в этом смоге. Завтра,