Страна потерянных вещей. Книга 2. Джон Коннолли

за все проводимые с ней процедуры. Он был терпелив и заботлив, но Церера по-прежнему относилась к нему с некоторым подозрением, поскольку он был еще относительно молод. Она не верила, что мистер Стюарт прожил достаточно долго – или, правильней сказать, достаточно настрадался, – чтобы быть способным должным образом справляться со страданиями других. И было что-то в лице медсестры, что-то у нее в глазах, что подсказало Церере, что этот разговор не принесет ей никакого облегчения. Она ощутила приближение конца.

      – Обязательно загляну, – пообещала Церера, уже мысленно представляя себе, как убегает из больницы, прижимая к груди свою дочь в простыне, похожей на саван, – только для того, чтобы эту простыню сорвало ветром и та взмыла высоко в воздух, как улетающий в небеса призрак, оставив ее таращиться на свои пустые руки.

      – Если меня там не будет, просто попросите кого-нибудь вызвать меня по пейджеру, – добавила Стефани.

      И вот оно опять, на сей раз в улыбке медсестры – печаль, сожаление…

      «Это просто кошмарный сон… – подумала Церера. – Кошмарный сон наяву, и только смерть положит ему конец».

      III

      WANN (староангл.)

      Густо-темный цвет грачиных перьев

      Церера читала Фебе едва ли не целый час, но если б кто-нибудь попросил ее изложить суть какой-нибудь из сказок, она бы не смогла – в таком пребывала смятении. Наконец она отложила книгу и расчесала дочери волосы, так осторожно разглаживая спутанные пряди, что голова Фебы на подушке даже не шевельнулась. Глаза у той были закрыты – теперь они всегда были закрыты. Церера видела лишь намек на их голубизну, когда мистер Стюарт или кто-то из его младших помощников подходил, чтобы приподнять веки и проверить реакцию зрачков, – словно бледные облака ненадолго расступались, открывая проблеск неба. Церера отложила расческу и втерла в руки Фебе увлажняющий крем – с персиковым ароматом, потому что дочери всегда нравился запах персиков, – прежде чем расправить ее ночную рубашку и стереть крошечные крупинки сна с уголков этих плотно закрытых линз. Когда эти небольшие обряды были исполнены, Церера взяла правую руку Фебы и поцеловала кончик каждого пальчика.

      – Вернись ко мне, – прошептала она, – потому что я так по тебе скучаю!

      Услышав какой-то шумок за окном и подняв голову, Церера увидела какую-то птицу, которая смотрела на нее сквозь стекло. Левый глаз у той отсутствовал, пустая глазница была отмечена двумя шрамами. Птица склонила голову набок, разок каркнула и улетела.

      – Это была ворона?

      Церера обернулась. В дверях стояла Стефани. Церере стало интересно, как долго та простояла там в ожидании.

      – Нет, – отозвалась она, – грач. Они целыми тучами появлялись на полях сражений.

      – Зачем? – удивилась Стефани.

      – Чтобы полакомиться мертвецами.

      Эти слова сорвались с губ у Цереры прежде, чем она успела прикусить язык.

      «Падальщик… В поисках пропитания…»

      «Знамение…»

      Медсестра