Жизнь среди людей. Алиса Веспер

не могу возразить. Никогда.

      Я становлюсь немым.

      Удивительная асимметрия. Родители ругают детей.

      Родители и учителя всегда правы. Если ты не согласен, то ты плохо себя ведешь, выпендриваешься или срываешь урок. По-другому не бывает.

      Время – годы, дни, минуты. Незаметно жизнь тает.

      Мы достигнем абсолюта. По-другому не бывает.

      Я пытался отогнать эти слова, но не получалось.

      Обычно я слушал музыку, чтобы в голову не лезли строчки и рифмы, но сейчас айпод лежал на заднем сиденье, и маме могло не понравиться, если бы я решил достать его.

      Мы ехали медленно из-за пробки на Садовом кольце, было душно, неудобно на сиденье, ремень давил на ключицу, воздух казался спертым.

      Обычно я включал музыку, когда мир вокруг становился слишком острым. Когда я слушал музыку, то представлял, что все вокруг – просто видеоклип, который я смотрю. Так восприятие действительно немного притуплялось.

      Но сейчас мне некуда было спрятаться.

      По-другому не бывает. По-другому не бывает. По-другому не бывает.

      Хорошо, что вскоре мы выехали на Сретенку и я наконец-то смог вылезти из машины и пойти в школу.

      Я пришел в класс за десять минут до звонка на урок.

      Артем Хвостов громко спорил с Алиной. Он просил ее дать списать задачи по физике, но она говорила «нет».

      – Да чего ты? У нас один вариант. Ну, Шишка, ну не будь стервой!

      Я прошел в раздевалку, повесил куртку и зонт на крючок. Я не мог открыть зонт, потому что тогда все бы увидели, что на нем изображены звезды и корабль Enterprise NC-1701. В прошлой школе над этим зонтом смеялись. Здесь я решил не рисковать.

      Артем Хвостов продолжал уговаривать, но Алина не соглашалась. Она сидела, подняв подбородок, и отвечала «нет».

      Тогда он подошел к отличнице Вике, которая сидела за первой партой одна.

      – Слушай, ботанка…

      – Даже не думай, – ответила Вика.

      – Да ты дура, – сказал Артем Хвостов и прошел на свое место, рядом со мной. Сел и нахмурился.

      Я молча протянул ему свою тетрадь.

      – Чё это?

      – У нас один вариант, – сказал я.

      – А, – Артем Хвостов кивнул и взял тетрадь.

      – Кинематика – это не так сложно, – сказал я зачем-то.

      Артем Хвостов списывал быстро. По всей видимости, у него была в этом деле практика. Даже в списывании нужна практика. Странный мир.

      Он писал и при этом говорил своему соседу Грише Зыбину, как отстойно, что в этом году не уроки, а пары и теперь все по вариантам.

      А мне нравилось, что теперь у нас были пары. Правда, в середине пары учителя все же делали перерывы на 3–5 минут. Мне казалось это бессмысленным, но я молчал.

      Артем Хвостов вернул мне тетрадь за две минуты до звонка на урок. Не поблагодарил, не улыбнулся, просто кинул мне на парту.

      Весь день я хотел с кем-нибудь поговорить. Но я не знал, что можно сказать.

      После уроков мои новые одноклассники быстро разошлись, но я остался, потому что должен был дежурить.

      Мне надо было подмести в классе, вытереть доску, помыть тряпку и убрать все с парт.

      Пока