Зима с Шопеном (сборник). Жорж Санд

тождественным чуме.

      Один богатый доктор, который соблаговолил прийти к нам по вызову за умеренное вознаграждение в размере 45 франков, заключил, что он ничего не обнаружил, и поэтому ничего не назначил. За его осведомленность, ограничивающуюся знанием одного-единственного рецепта, мы прозвали его Malvavisco (лекарственный алтей – Прим. ред.).

      Еще один доктор любезно откликнулся на нашу просьбу о помощи. Однако аптека в Пальме не располагала даже самыми необходимыми лекарствами; тем единственным, что мы смогли там приобрести, было какое-то отвратительное снадобье. К тому же болезнь стала усугубляться. И никакая наука, и никакой уход были не в силах остановить развитие болезни.

      Одним утром, находясь наедине со страхом перед нескончаемостью дождей и мучительным состоянием нашего друга, что имело между собой непосредственную связь, мы получили письмо от негодующего сеньора Гомэза, изложенное в повелительной манере, с соблюдением всех норм официального стиля испанского языка. В нем было заявлено, что нами удерживается лицо, являющееся переносчиком опасной болезни, в связи с чем в его, Дона Гомэза, доме распространяется страшная инфекция, которая может послужить причиной преждевременного ухода из жизни членов его семьи, и, исходя из всего вышесказанного, он просит нас покинуть территорию его усадьбы в максимально ближайшие сроки.

      Мы без малейшего сожаления восприняли известие о необходимости нашего выселения, ибо уже решили, что в любом случае мы не можем здесь оставаться дольше, иначе мы рискуем однажды, так и не поднявшись со своих постелей, оказаться утопленниками. Вот только перевозка нашего больного, принимая во внимание доступные на Майорке средства передвижения и преобладающие погодные условия, могла стать для него весьма небезопасной. Следующей проблемой был вопрос, куда податься, поскольку молва о постигшей нас «чахотке» разлетелась в мгновение ока, и у нас не оставалось надежды на то, что нам вообще посчастливится найти хоть какую-либо крышу над головой, даже на одну ночь, даже ценою золота. Мы также понимали, что люди, которые прежде готовы были нас принять у себя, не могут не являться носителями всеобщих предрассудков; к тому же, как только они вступили бы с нами в контакт, их уже не миновала бы угроза изоляции, подобно той, в какой очутились мы. Если бы не французский консул, проявивший чудеса гостеприимства, разместив нас всех в своем доме, нам бы пришлось, следуя примеру истинных богемцев, расположиться табором в какой-нибудь пещере.

      Вскоре нас ожидало еще одно чудо – мы нашли себе убежище на зиму. В Картезианском монастыре, который находился в Вальдемосе, мы встретили одного бежавшего испанца, который скрывался в этих стенах по одному ему известным причинам политического толка. Однажды во время посещения монастыря (красотой которого я была очарована) наше внимание привлекли изысканность манер этого человека, красота его супруги, исполненная скорби, простая, но уютная меблировка их кельи. Как оказалось, эта загадочная чета торопилась