Маньяк. Сергей Леонтьев

постоянно соплививших и пропускающих садик, хорошо бабушка не отказывалась посидеть. Уже около адреса Андрей поинтересовался поводом вызова.

      – Женщина двадцати восьми лет, без сознания, – сказала Галина.

      Андрей непроизвольно напрягся. Беллавина, видимо, что-то почувствовав, поспешила успокоить доктора:

      – Знаю я эту пациентку, мы с Ольгой Ивановной уже два раза к ней выезжали, эпилепсия.

      Тем не менее Андрей расслабился, только когда не увидел у подъезда милицейской машины с мигалкой, а у дверей квартиры – мрачного сержанта.

      Двухкомнатная квартира была грязной и запущенной. В кухне по раковине, в которой скопилась груда давно не мытой посуды, бегали наглые жирные тараканы. В воздухе стоял устойчивый запах винного перегара и кислой капусты. Приступ у пациентки уже прошел, она лежала на кровати с продавленной металлической сеткой и несвежим бельем, в полутемной комнате с единственным мутным окном и заплеванным полом и тихо постанывала. На губах следы кровавой пены, видимо, прикусила язык во время судорог. Выглядела женщина лет на десять старше своих двадцати девяти. Андрей осмотрел пациентку, увидел старые и свежие синяки и кровоподтеки на теле и руках. Ощупал голову, обнаружил большую шишку в теменно-затылочной области. Посмотрел на сидевшего рядом на табурете мужа пациентки с испитым лицом, тремором рук и красными белками глаз.

      – В больницу поедете? – спросил сразу у обоих.

      – Никуда она не поедет, – зло ответил муж и сплюнул на пол себе под ноги.

      – Не поеду, – едва слышно сказала женщина.

      Андрей пожал плечами, продиктовал помощнице назначения и осмотрелся. Садиться за стол, заставленный пустыми бутылками, стаканами, банками из-под консервов и тарелками с остатками пищи, он не рискнул. Карту вызова заполнил на коленях, подложив протянутый Галиной журнал учета сильнодействующих средств. Беллавина набрала шприцы, сделала инъекции, и они с облегчением покинули квартиру.

      – На подстанцию, доктор? – спросила фельдшер, усаживаясь в машину.

      – Нет, сначала надо опорный пункт милиции найти.

      – Я знаю, – вмешался водитель, – здесь недалеко.

      Участковый, сурового вида старший лейтенант, воспитывал тщедушного, испитого мужичка.

      – Имей в виду, Сидоркин, еще одна жалоба от супруги – и лечебно-трудовой профилакторий тебе гарантирован!

      Сидоркин понуро сидел на колченогом стуле, ссутулив плечи, низко опустив плешивую голову. Увидев входящего Сергеева в халате, лейтенант, грозно посмотрев на воспитуемого, сказал:

      – Сидоркин, выйди посиди в коридоре. Не вздумай смыться, я с тобой еще не закончил.

      Участковый оказался толковым, понял Сергеева с полуслова.

      – Да знаю я эту парочку. Она инвалид по заболеванию, проживает с сожителем, он ее бьет и пенсию жены пропивает. Да только что я могу сделать? Она заявление писать и освидетельствование в больнице проходить категорически отказывается…

      – Так я затем и приехал, – перебил участкового Сергеев. – Могу