Тени забытых болот. Александр Тамоников

Николай не могли бы сказать, что провели его за рутинной работой: они что-то писали, куда-то ходили, что-то смотрели. Попутно они успели изучить приметы и фотографии кое-кого из бандитов, которых им предстояло поймать этой ночью, – старший специально изъял из картотеки данные, чтобы ознакомить новых сотрудников. Майор отметил про себя, что новая работа медленно, но верно теряла свою непривычность. Когда солнце уже клонилось к закату, к ним подошел Шишкин.

      – Так, ребятки, – сказал он. – Часика три вам на отдых, потом чтобы как штык были здесь.

      – Будем брать, – скорее не спросил, а констатировал факт Рябцев.

      – Верно. Дело ждет серьезное, это вам не шайку карманников разогнать. Поэтому вы мне нужны отдохнувшими и набравшимися сил. Все, топайте. Жду вас через три часа.

      – Есть, – ответил Коновалов.

      Они вернулись в квартиру. Солнце уже клонилось к закату. Сначала офицеры решили поужинать. Когда капитан ставил чайник, на кухне появилась хозяйка.

      – Поужинаете с нами, Анна Сергеевна? – любезно предложил майор.

      – Нет, спасибо, – покачала головой Сорокина. – Я просто хотела вас попросить… Если есть какие-то вопросы, отложить их до завтра. Я сегодня пораньше лягу спать – голова болит.

      – Да, конечно, без проблем.

      – Может, вам лекарство дать? – предложил Василий.

      – Нет, спасибо, у меня есть. И… – Сорокина чуть замялась. – Спасибо за понимание.

      Она развернулась и ушла в сторону своей комнаты.

      – Странная женщина, – заметил Коновалов, когда услышал, как закрылась дверь комнаты хозяйки.

      – А что странного? – откликнулся Рябцев.

      – Нелюдимая, неразговорчивая. Живет как хорь в норе.

      – Не вижу ничего странного. Мы ведь не знаем о ней ничего. Да и люди-то все разные.

      – Тоже верно, – вздохнул Николай.

      Они наскоро поужинали и отправились в свою комнату. Майор все думал о Сорокиной. Он вспомнил, о чем хотел спросить ее накануне – о ее семье. Но как-то не подворачивалось удобного повода, а лезть напролом в ненужный момент было не в привычке офицера. Да, может, Рябцев и прав насчет того, что в ней нет ничего странного. Да, нелюдимая, да, скрытная. Но почему-то Коновалова это не то чтобы настораживало, но вызывало желание устроить проверку хозяйке. «Черт, – выругался он про себя. – Неужели это служба наложила такой отпечаток, что я готов подозревать всех и каждого? Действительно, люди все разные. Не все бывают общительные и жизнерадостные. Да и, в конце концов, что я знаю об этой Сорокиной? О ее жизни, семье, прошлом? Нет, наверно, все-таки узнать надо. Хотя бы для очистки совести».

      Василий же думал о предстоящей ночной операции. Он невольно вспоминал свой боевой опыт. Ему приходилось брать и «языков» во вражеском тылу, и диверсантов, и разведчиков. А тут что? Просто бандитская шайка, а не какие-то специально обученные люди. Рябцеву казалось, что накрыть банду будет проще, чем вражеский схрон. Хоть что-то похожее на привычную ему, как разведчику, работу. Поэтому у него не было нервозности. Он блаженно растянулся на кровати и даже задремал.

      Очнулся