Театр тающих теней. Словами гения. Елена Афанасьева

погода, миссис Хэйс!

      Ого! Старуха еще жива?!

      – Как мистер Хэйс поживает? Вам как всегда? Три отбивных, два фунта говяжьего фарша и фунт лучших свиных сосисок?

      За прилавком стояла его жена. Та, какой он ее впервые увидел, зайдя в 1942 году в мясную лавку ее отца. И не сразу сообразил, что это…

      – Передайте наилучшие пожелания мистеру Хэйсу…

      – Спасибо, Лора! Поклон мистеру и миссис Почмак…

      Почмак?! Кто это, мистер и миссис Почмак? Почему им передают привет в лавке Кинга?!

      – Что пожелаете? – Молодая продавщица обратилась уже к нему.

      Попятился назад, чуть было не налетел на не успевшую выйти за дверь миссис Хейс, пропустил странно посмотревшую на него старуху вперед – неужели узнала?! Хотел исчезнуть за дверью, как продавщица окликнула:

      – Вы у нас впервые, мистер?

      Дочка выросла похожей на свою мать. Какой та была в молодости. За двадцать лет его бывшая жена, наверное, растолстела, а дочка стройна. Но кроме материнских черт в темных глазах, темных волосах и в не присущей бесцветным лондонцам смуглости кожи в дочери проступала его собственная мать, ее бабка-гоанка…

      Зачем-то спросил полфунта сосисок, запинаясь, что-то сказал о погоде, как у них здесь принято. Лора приветливо отвечала, взвешивая сосиски. Завернула в бумагу, протянула.

      – Приходите еще!

      – Спасибо… мисс Кинг? Или мисс Почмак? – В горле отчего-то пересохло.

      Улыбнулась!

      – И да, и нет! Кинги – мои предки, последним из них был отец моей матери, но он уже умер.

      Значит, жадный хрыч, бывший тесть, подох. Что за манера рассказывать все первому встречному покупателю? Совсем не британская. Или Хэмпстед-Хит как был деревней внутри Лондона, так и остался. Все про всех все знают, а если встречается незнакомец, то он должен немедленно узнать все.

      – Нас все здесь называют Почмак, по фамилии отчима. Но на деле у нас с братом другая фамилия, очень странная.

      – А где ваш брат?

      – Том на флоте. Служит.

      Том… Жена настояла, чтобы крестить сына Томасом. Но при нем все в доме сына всегда звали на португальский манер Томашем.

      – Ваши сосиски. Что-нибудь еще?

      Посетителей после него не было. Девушке явно хотелось закончить разговор и присесть, с раннего утра на ногах.

      – Нет, спасибо. Сосисок достаточно. И какая же странная фамилия у вас с братом?

      – Монтейру.

      – Португальская, – зачем-то произнес он, глядя на сосиски.

      Лора рассмеялась.

      – О! Вы знаете, что португальская! Здесь редко кто про Португалию слышал. До вчерашнего дня.

      Улыбнулась.

      – Вчера, когда Англия с Португалией в полуфинале играла, отец шутил, что только я не знаю, за кого болеть…

      «Отец шутил…»

      – А вы за кого болели? – спросил он.

      – Конечно же за наших! – рассмеялась Лора. – Приходите к нам еще! К вечеру чудесную требуху для пастушьего пирога подвезут.

      Вышел.