Долина Ужаса. Совет юстиции (сборник). Эдгар Уоллес

отделение.

      – А вы когда-нибудь узнавали, кто их получал?

      – Нет.

      Инспектор сильно удивился.

      – Но почему?

      – Потому что я всегда держу свое слово. Когда он первый раз написал мне, я обещал, что не стану выслеживать его.

      – Вы думаете, за ним кто-то стоит?

      – Я не думаю, я это знаю.

      – Тот профессор, о котором вы как-то упоминали?

      – Совершенно верно.

      Инспектор Макдональд улыбнулся и бросил на меня многозначительный взгляд.

      – Мистер Холмс, я не буду от вас скрывать, мы в управлении считаем, что у вас что-то вроде пунктика по поводу этого профессора. Я сам навел о нем справки. Похоже, это вполне уважаемый и образованный человек, талантливый ученый.

      – Я рад, что вы хотя бы признаете его талантливость.

      – Да как же не признать-то? После того, что вы о нем рассказывали, я посчитал своим долгом встретиться с ним. Мы с ним поговорили о затмениях. Уж я не знаю, как наш разговор на такую тему перешел, но у него там были зеркальный фонарик и глобус, и он вмиг мне растолковал, как это все происходит. Он даже книжку мне всучил, хотя, если честно, я в ней ровным счетом ничего не понял, несмотря на то что у меня прекрасное абердинское образование. Мне он показался больше всего похожим на какого-нибудь министра: худое лицо, седые волосы, важная манера говорить. Когда мы расставались, он положил мне руку на плечо, как отец, отпускающий сына в большой жестокий мир.

      Холмс рассмеялся.

      – Великолепно! – воскликнул он, потирая руки. – А скажите, друг мой Макдональд, эта милая трогательная беседа проходила в кабинете профессора?

      – Да.

      – И, должно быть, это очень неплохая комната, верно?

      – Очень неплохая… Действительно, вполне приличная комната, мистер Холмс.

      – Он принимал вас, сидя за своим письменным столом?

      – Совершенно верно.

      – И солнце светило вам в глаза, а его лицо оставалось в тени.

      – Ну, это было вечером, но на меня была направлена лампа.

      – Разумеется. Вы случайно не обратили внимание на картину на стене над профессорской головой?

      – Я на все обращаю внимание, мистер Холмс. Должно быть, у вас этому научился. Да, я видел картину. На ней была изображена молодая женщина, склонившая голову на руки и смотрящая немного в сторону.

      – Эта картина кисти Жана Батиста Греза.

      Инспектор постарался принять заинтересованный вид.

      – Жан Батист Грез, – продолжил Холмс, откинувшись на спинку кресла и соединив перед собой кончики пальцев, – это французский живописец, расцвет которого пришелся на период между тысяча семьсот пятидесятым и тысяча восьмисотым годами. Я, разумеется, имею в виду творческий расцвет. Современные исследователи ценят работы этого мастера намного выше, чем его современники.

      Взгляд инспектора сделался рассеянным.

      – Может быть, нам бы стоило… –