Покер с невидимкой. Наталья Александрова

потрясла решетку и крикнула:

      – Эй, Вовик, иди к нам, мы с Катюхой тебя пощекочем!

      – Угомонись, Петухова! – подал голос полусонный полицейский. – А то я тебе еще и «хулиганку» припаяю! Статью двести сорок четвертую!

      – Да ты чего, Вовик, я же по-хорошему, нам с подружкой скучно! Развлек бы девушек к обоюдному удовольствию…

      – Умолкни, шалава! – донесся из угла обезьянника низкий недовольный голос. – Дай поспать!

      – Поспать-поспать! – передразнила Леля. – Здесь, блин, тебе не гостиница! Дай, Ромала, травки – тогда буду тише воды, ниже травы!

      – Травки тебе? – снова послышалось из угла, и из вороха цветастых тряпок поднялась толстая пожилая цыганка с густыми черными усами. – А перо в бок получить не хочешь?

      – Да ладно тебе, ромала, – Леля попятилась, – я же только так, пошутила, блин… Спи себе, коли сон идет!

      – То-то! – цыганка усмехнулась, показав полный рот золотых зубов. – Знай, шалава, свое место!

      Вдруг она повернулась и уставилась долгим изучающим взглядом на Катю.

      – А ты, молодая, как сюда попала?

      – Как попала? – обиженно отозвалась за Катю Леля. – Как все, так и она! На «воронке» привезли!

      – Отвянь! – махнула рукой цыганка. – Не с тобой разговариваю! Дай руку, молодая, я тебе погадаю!

      – Не слушай ее, Катюха, – проговорила Леля, – она тебе такого наговорит – уши завянут!

      Однако Катерина, как загипнотизированная, подошла к цыганке и послушно протянула ей раскрытую ладонь.

      – Не эту, молодая, левую дай! – поправила ее цыганка и склонилась над Катиной рукой. – Есть у тебя любимый человек, – начала она низким завораживающим голосом, – только он сейчас далеко…

      – Очень далеко! – с тяжелым вздохом согласилась Катерина. – Так далеко, что просто ужас!

      – Но ты не переживай, он вернется! Только тебе самой до того придется много перенести…

      Цыганка на мгновение отстранилась, словно испугавшись того, что увидела на Катиной руке, и затем продолжила:

      – Бойся человека с черными волосами!

      – Кукушкина! – послышался голос полицейского. – Прекрати срочно свое мракобесие! А то я тебе сейчас незаконный промысел припаяю, статью сто семьдесят шестую!

      – Что ты, Вовик, такой сердитый? – снова подала голос Леля. – Пошутить не даешь, травкой не угощаешь, погадать ромале – и то не позволяешь! Что ты, блин, прямо как неродной?

      – Я тебе сказал, Петухова, будешь выступать, припаяю двести сорок четвертую статью!

      – Да такой и статьи-то нет, – проворчала Леля, но на всякий случай все же замолчала.

      Капитан Яблоков вернулся отчего-то очень недовольный. Не обращая внимания на Ирину, он стал доедать яблоко. Ирина с тоской смотрела в окно. Вдруг дверь кабинета распахнулась. На пороге возник юный полицейский Таранькин с растерянным и виноватым видом.

      – Андрей Васильевич, – проблеял он, обращаясь к капитану, – я извиняюсь, тут…

      – Ну что там у тебя, Таранькин? – недовольно проговорил