Манифик. Тимур Александрович Темников

английскими. У них еще защелка, плавающая снизу или сверху когда дверь захлопывается, язычок ныряет в замок, а потом обратно входит в паз уже на ответке – и дверь закрыта. Таких, наверное, уже сейчас не выпускают.

      Подполковник махнул рукой, словно показывал, что про замки он знает все, а особенно про английские, он предположил, что дверь квартиры там точно деревянная, потому что на современные железные такие агрегаты не ставят, слишком громкие будут в применении. Дрозд утвердительно кивнула.

      Он спросил про соседей. Нет ли среди них подозрительных товарищей? Кто первый вызвал? Ведь часто у самого преступника, если он вынужден находиться рядом с местом преступления, сдают нервы и он, чтобы отвести от себя подозрение, первым идет на помощь следственным органам. Пытается выставить себя в лучшем свете.

      Виталина помнила, что в МЧС позвонила соседка из квартиры напротив – ворчливая старушенция, совсем непохожая на божье растение. Все время работы спасателей и опергруппы с криминалистами она толклась в коридоре, пыталась заглядывать в каждую щель и, конечно же, в первую очередь записалась свидетелем, а значит, готова явится по первому зову. Злобности в ней было достаточно, но чтобы взрослую тетку ножом по горлу – это вряд ли.

      – А что она про соседку говорит, ту, которая пострадавшая. Про убитую? – прервал подполковник девушку.

      – Да толком опросить ее не успели, – сконфузилась Дрозд.

      – Зря-а-а, – протянул начальник, – из ее сплетен две трети, а то и больше будет правдой. И про убитую, и про жильцов на площадке, и про конфликты. Я же тебя сколько раз учил: чтобы не бегать как савраска по подъездам и кварталам, нужно систематизировать возможных свидетелей и прицельно начать с самых ядовитых – сразу можно если не всю информацию собрать, то наиболее важную. Систематизация и структурирование, капитан, вот что необходимо выполнить перед тем, как браться за что-нибудь.

      Дрозд хмурилась. Она не любила, когда ее отчитывают, даже если отчитывают за дело, но вечно сталкивалась с такой проблемой. Дома отчитывает мать, раньше отчитывал муж, перманентно отчитывает начальство на работе. Хорошо, подчиненные еще не начали, а ведь при таком постоянстве во взаимоотношениях с миром недалек тот час, когда примутся.

      – Родственников каких-нибудь нашли? – продолжал Дорофеев тоном дознавателя.

      – Ребятам, когда в парикмахерской опрашивали ее коллег, те сказали, что она на самом деле где-то за городом живет, на работу постоянно опаздывает. У нее там то ли муж, то ли любовник какой-то молодой, то ли наркоман, то ли алкоголик… Сейчас начнем поиски.

      – Уже должны искать, а не готовиться к тому, чтобы начать, – рыкнул Дорофеев.

      Виталина чувствовала себя маленькой школьницей, которую стыдит директор школы за отсутствие сменной обуви. Она часто ощущала себя ребенком перед старшими по званию или положению в этом злодейском мире, а потом очень переживала из-за своей беспомощности и, зная за собой такую отвратительную привычку, старалась осознать