Девчата. Полное собрание сочинений. Борис Бедный

может быть, и вышла бы к нему.

      Но Илья смирился с ее отказом. Тося слышала, как на крыльце под ногами Ильи мягко хрупнул свежий снег, потом под тяжестью его тела жалобно пискнула вторая сверху скрипучая ступенька – и все затихло. Она обиженно выпрямилась, недовольная, что Илья так легко поверил ей. Но выйти на улицу и первой позвать его Тося никак не могла – это было просто выше ее сил. Кто-то чужой и непонятный сидел сейчас в ней и распоряжался всеми ее поступками.

      Так вот какая она, долгожданная взрослая жизнь!

      Напуганная всеми этими неразрешимыми сложностями, Тося закусила губу и ожесточенно замолотила веником, обметая с себя снег. Но вот веник замер в ее руках, и она прижалась щекой к бревенчатой стене, нахолодавшей за зиму, и заплакала, жалея и себя, и разнесчастного Илюшку-бабника, смертельно обиженного ею, и всю ту недавнюю девчоночью ясность жизни, с которой пришла ей пора навеки расстаться.

      В коридор выглянула Вера с чертежной линейкой в руке.

      – Ты чего ревешь? Обидел кто?

      Тося замотала головой:

      – Я сама че-человека одного обидела…

      – Ну и пусть твой человек плачет, ты-то чего заливаешься?

      – Не заплачет, он крепкий… А мне все равно жалко!

      – Совсем запуталась ты!

      – Подзапуталась, мам-Вера, – охотно согласилась Тося.

      – Ну, идем-идем, нечего тут сырость разводить.

      Вера обхватила Тосю за плечи и увела ее в комнату.

      А на улице Филя окликнул Илью, поравнявшегося с Камчаткой:

      – Чего ж ты? Сорвалось?

      Илья замысловато покрутил рукой в воздухе:

      – Осечка… Цену себе набивает!

      Филя разочарованно свистнул, ватага поднялась из-за укрытий и зашумела, заулюлюкала. Но, не видя перед собой Тоси, парни быстро затихли и окружили своих главарей. Самый маленький и плюгавый подошел к Илье и, клацая зубами от холода, взмолился:

      – Со-совсем з-зазяб… Ил-люха, с-ставь п-пол-литра!

      – Завтра, завтра! – досадливо сказал Илья и пошел прочь от ватаги.

      Филя оглядел закоченевших дружков, хлопающих себя по бокам, чтобы согреться.

      – Где Длинномер? – строго вопросил Филя тоном полководца, недосчитавшегося в своих рядах гвардейской части.

      Парни переглянулись. Филя пронзительно свистнул. Из-за дальнего сугроба вскочил задремавший было Длинномер и, ничего не соображая спросонок, забухал кулачищем в гулкую железяку.

      Филя сокрушенно покачал головой:

      – Ну и кадры!..

      Едва переступив порог комнаты, Тося тут же ринулась к Анфисиной тумбочке и впилась глазами в зеркало, беспощадно-придирчиво оценивая свою красу.

      – Мам-Вера, как ты думаешь, могу я кому-нибудь… это самое, понравиться?

      – Можешь… – равнодушно отозвалась Вера и склонилась над длинным листом миллиметровки, свисающим со стола.

      Повеселевшая Тося швырнула портфель под койку, скинула жиденькое свое пальтецо.

      – Задание из техникума? – почтительно спросила она,