Девчата. Полное собрание сочинений. Борис Бедный

и цену, а только попадаются такие ершистые девчонки… И красоты особой нету, а не подступишься. Вот у нас в колхозе был случай…

      – Ершистые, пушистые! – перебил Илья, напяливая пальто. – Все они на один фасон: свистну – и побегут за мной!

      – Что ж ты Тоське не свистел? – резонно спросил Филя.

      – Связываться неохота… – буркнул Илья. – Пойдем выпьем, надоели мне эти танцы.

      Они вышли из зала. Пропуская Илью в вестибюль, Филя покосился на его пыжиковую шапку, сказал с подначкой:

      – А все-таки не обломать тебе воронежскую!

      Илья резко повернулся к нему:

      – А вот увидишь… Спорим!

      Не смея верить своей удаче, Филя нерешительно поднял глаза на заманчивую шапку Ильи.

      – Идет! – догадался Илья. – Мой пыжик против твоей кубанки!

      – И на Камчатку ее приведешь?

      – Сама прибежит! – заверил Илья.

      Филя довольно ухмыльнулся и с напускным видом «где наша не пропадала» шлепнул Илью по руке.

      В клуб вошла Анфиса.

      – Разруби, Анфиска, – попросил Филя, – рука у тебя легкая!

      Анфиса равнодушно пожала плечами и, ни о чем не спрашивая, разбила сцепленные руки приятелей.

      – А срок? – спохватился вдруг Филя.

      – Договоримся, – пообещал Илья. – Тянуть я не собираюсь.

      Прежде чем уйти из клуба, Илья еще раз заглянул в зал, точно убедиться хотел, что все случившееся не приснилось ему. Тося стояла на обычном своем месте под его портретом, а вокруг толпились самые шикарные поселковые кавалеры, наперебой приглашая ее. И, счастливая и смущенная, Тося озиралась по сторонам, не зная, кого ей выбрать, чтобы никто не обиделся.

      Илья презрительно усмехнулся и зашагал к выходу. Филя поспешил за ним. Вслед им весело гремела радиола:

      На скамейке, где сидишь ты,

      Нет свободных мест…

      Илья начинает штурм. Тосю предупреждают

      Тося кулинарила в лесу под кое-как утепленным на зиму кухонным навесом. По привычке человека, работающего в одиночестве, она напевала тоненьким голоском, совсем не вдумываясь в слова песни:

      Меж высоких хлебов затерялося

      Небогатое наше село…

      Она давно уже освоилась на новом месте, привыкла к тому, что все, кроме Фили, хвалят ее обеды, и даже как бы устала немного от кулинарных своих успехов. Двигалась Тося споро и неторопливо, в ней появилось что-то сродни мастерущему Ксан Ксанычу. И вместе с тем Тося все еще оставалась несерьезной девчонкой-малолеткой, и в работе ее нет-нет да и проскальзывало кое-что от девчоночьей игры в кулинарию, будто обед она готовила не для здоровенных, проголодавшихся на тяжелой работе лесорубов, а для кукол или котят.

      Из лесу вышел Илья, положил на пенек свою чудо-пилу и по узкой тропке, протоптанной в глубоком снегу, не спеша направился к кухне. Тося повернулась к нему спиной, на всякий случай перевесила поближе к себе самый тяжелый черпак и запела громче прежнего:

      Горе горькое по свету шлялося

      И