Эльфийский бык. Карина Демина

смотрю, страх потеряли…

      Глава 11.

      Повествующая о проблемах личной жизни и нелюбви женщин к неопределенности

      Если яд невкусный,

      Холодно топиться…

      Можно спрыгнуть с крыши,

      На крайняк – жениться[6].

Крик души очень творческой личности.

За несколько минут до звонка

      Маг первого ранга Алексей Дмитриевич Лешановский, прозванный Лешим по совокупности признаков, успел присесть и увернуться. Фарфоровая ваза, просвистев над ухом, врезалась в стену. Столкновения, само собой, ваза не пережила и брызнула осколками во все стороны.

      – Сволочь! – крикнула пока все еще подруга Алексея Дмитриевича и следом за вазой отправила блюдо. Фрукты предварительно стряхнула, и оранжевые мячики мандаринов весело покатились во все стороны.

      Ангелина же, взвесив блюдо на руке, крутанула его, запустив в Лешего. Леший, запоздало вспомнив, что все-таки является магом и не из простых, выставил щит.

      – Какая же ты сволочь!

      – Почему?! – возопил он, поскольку классическая логика, зачет по которой Алексей Дмитриевич сдал, пусть и не с первого раза, но все-таки, подсказывала, что в нынешней ситуации сволочь – совсем не он.

      – Это ты виноват! – Ангелина Анатольевна огляделась и рука её потянулась к бутылке шампанского.

      Открытой.

      Начатой.

      И неплохого же шампанского. Именно поэтому использовать бутылку не по прямому назначению было жаль. Что-то подсказывало, что пригодится оно.

      Да и щит опять же.

      Щиты у Лешего получались отменные.

      – В чем?! – Леший разогнулся и тоже покосился на бутылку, раздумывая, успеет он добраться первым или нет.

      И вовсе…

      Дурацкая же ситуация.

      Со службы сорвался, вспомнил, что годовщина. Вроде как. С датами у него сложно было, но тут вдруг явственно пришло понимание – она самая. Леший и подменился, благо, во дворце все было тихо. За цветами заехал и тортом. Торт теперь обнюхивала Мимоза, Ангелинина собаченция, существо мелкое и пакостливое, и отчего-то люто невзлюбившее Лешего.

      Взаимно.

      Цветы…

      Цветы улетели за придурком, которого Леший обнаружил в гостиной, на своем диване сидящим и в виде, пусть не вовсе голом, но не оставляющим пространства для альтернативной интерпретации происходящего. Теперь-то Леший даже слегка занервничал: оно-то всего второй этаж, но мало ли… не приведи Боже, шею свернет или чего другого сломает, и потом выставят, будто это он, Леший, членовредительствовал.

      – Ты… ты… – Ангелина, раскрасневшаяся, была хороша. Как и в тот день, когда Леший впервые её увидал.

      Светлые волосы.

      Синие очи.

      Ресницы трепещут. Румянец горит.

      Она вытянула руку и пальцем указала на дверь.

      – Убирайся!

      – Вообще-то, – ярость отступала, обида оставалась, а с нею детское почти непонимание. За что она так-то? Ладно, любви у нее никогда-то особой не было, это Леший чуял. У него, если так-то, то тоже. Ну какая

6

Виктор Геннадьевич, группа «Общество лучших поэтов».